– Где ты был, я тебя спрашиваю?! – прошипела я, подходя ближе.
Он повернулся снова, и я остановилась – так зло блестели его глаза.
– Хочешь сказать, соскучилась?
– Не хочу.
– Само собой.
– На что ты намекаешь?
Его губы искривились. Он осмотрел меня так, как мог бы осмотреть дешёвую проститутку. Только что не поморщился. Я стиснула руки в кулаки. Сукин сын!
– Ты следил за мной?!
Ответом мне послужила очередная порция пренебрежения. Поддавшись эмоциям, я дёрнула его за рукав. И тут же оказалась в тисках. Одной рукой он перехватил оба моих запястья, сжал так сильно, что мне стало трудно дышать от боли.
– Ещё раз ты появишься на людях с мужиками, я лишу тебя всего, – проговорил он тихо. Но голос звучал так, что у меня вдоль позвоночника пробежали мурашки. И всё-таки я не хотела показывать ему слабость.
– Ты и так лишил меня всего, – прошипела я в ответ.
– Не всего. Самое ценное ещё при тебе. Но поверь, Настя, я могу сделать так, что и этого у тебя не останется.
Намёк я поняла спустя секунду. По его взгляду. Он говорил не про работу, не про квартиру и даже не про мою свободу. Мне стало нехорошо. До такой степени, что закружилась голова, а к горлу подкатил комок желчи. Ещё мгновение Женя смотрел мне в глаза, а потом разжал руки, оттолкнув. Я по инерции шагнула назад. Он смотрел на меня, теперь уже с расстояния.
– Не смей шантажировать меня сыном, Воронцов. Ты не имеешь к нему отношения. Он…
– Ты родила его в браке со мной, – заявил он цинично. – Так что я имею к нему прямое отношение. То, что его отец Литвинов, ничего не меняет, – на лице появилось холодное, злое выражение, глаза стали совсем чёрными. – Да и что может изменить покойник?
Земля опять поплыла из-под ног. Женя смотрел прямо, в упор, а мне не хватало воздуха. Ослышаться я не могла.
– Покойник? – переспросила я сдавленно. – Ты хочешь сказать… Что… Что Женя…
– А ты разве не знала? – как удар наотмашь. – Три года назад Литвинов с женой разбились. Оксана погибла сразу, он дотянул до больницы. Жуткая была авария, – сказал он, глядя мне в глаза. Каждое слово свинцовой дробиной врезалось в сердце. – Четыре машины всмятку. Оксанку хоронили в закрытом гробу. У него тоже шансов не было. Ты правда не знала, что он погиб?
– Не знала, – выдавила я, но не услышала собственного голоса.
Не помню, как оказалась у стены. Прижалась к ней, прикрыла глаза. А когда открыла, снова наткнулась на взгляд Жени. Пронизывающий, холодный, не оставлявший сомнений: он пойдёт до конца. И если он захочет забрать у меня сына, сделает это. И это будет даже проще, чем он думает.
Он – мой муж, Никита рождён в браке с ним, а любой тест ДНК показал бы, кто его настоящий отец. И то, что сам он считал иначе, могло быть только делом времени.
***
Никита уснул, раскинувшись на кровати звездой. Сидя в кресле, я смотрела на него, снова и снова взвешивая разумное и чувства. Что Женя всё ещё считает его чужим, было ясно без объяснений. Стоило ли сказать ему? Наверное, это было бы правильно, но я не могла пересилить себя. По крайней мере, пока. Теперь ещё этот непонятный телефонный разговор, его угрозы и обрушившаяся на меня, как снежная лавина посреди жаркого лета, новость о смерти Жени. Сколько мы с ним не виделись? Долго. Но я даже подумать не могла…
Опустив взгляд, я покрутила кольцо на пальце. Я-то думала, он решил оставить всё как есть и уехать. Какая же я дура! Литвинов бы не отступил. И плевать ему бы было на Оксанку.
