О Захаре мне ничего не было известно. Спустя неделю после его освобождения, я пыталась позвонить ему, но телефон был недоступен. Я попробовала набрать его маме, но результат был тот же.
Поехать к его дому, я не могла. Отец приставил ко мне охранника. Теперь я была под пристальным наблюдением. Меня отвозили в институт и забирали из него. Запретили общаться с друзьями. Меня отрезали от внешнего мира, опасаясь побега.
Строго-настрого было запрещено рассказывать кому-либо о случившимся тогда на трассе. А мне и не хотелось ни с кем делиться. Новость о моей скорой свадьбе быстро разлетелась по универу, и многие стали меня сторониться. Причину такого поведения я не знала и не собиралась выяснять. Мне было все равно. Я плыла по течению, абсолютно перестав сопротивляться препятствиям. Лишь иногда подавала признаки жизни, огрызаясь с родными.
Меня поддерживала лишь надежда на своего любимого рыцаря. Я знала, что сразу он не сумеет прийти мне на помощь. Может через год или два, или десять… Но обязательно это сделает.
Ровно в час я была готова для похода в салон. Спустилась на первый этаж. Мать уже ожидала меня в гостиной. Она осуждающе окинула меня взглядом и недовольно покрутила головой, тягостно вздохнув. Ей не понравилось полное отсутствие косметики на моем лице, собранные в нелепый пучок волосы, рваные джинсы и растянутый свитер.
Я сделала это не специально. Хоть малейшего желания наряжаться у меня не было.
Обувшись, мы вышли с матерью на улицу и увидели въезжающую во двор автомобиль. К нам пожаловал Козельский. Давно не появлялся.
Нацепив гостеприимную улыбку, мама потянула меня за собой встречать дорогого гостя.
— Добрый день, Павел, — родительница мило поздоровалась с Козельским, как только он вышел из машины.
— Добрый день, дамы, — улыбнулся он в ответ и хищно посмотрел на меня.
Подавив отвращение, я кивнула ему и отвернулась. Павел Савельевич хоть и был далеко не молод, но в привлекательности ему не откажешь. Он явно следил за своей внешностью, посещал спортзал и салон красоты. Думаю, не обходил стороной и косметолога, что очень неплохо сказывалось на его внешности. Высокий, поджарый мужчина с красивыми серыми глазами явно имел успех у женщин. Я искренне не понимала для чего ему нужна свадьба. Никак не могла взять в толк, зачем я ему сдалась? Ведь если отбросить мое отвращение к нему и посмотреть беспристрастным взглядом, то Козельский даже для своего возраста был довольно красивым мужчиной.
Можно, конечно, подумать, что он без ума влюбился в меня. Но это вряд ли. Уж кто-кто, а воротилы, подобные ему, хорошо умеют держать свои чувства в узде. Я уверена, что главная причина взять меня в жены крупный бизнес отца. Все остальное чушь собачья.
— А мы едем примерять свадебный наряд, — шутливо объявила моему жениху мать.
— Уверен, что ты подберешь Яне лучшее платье, — ответил Козельский, не отводя своего жадного взгляда от меня. — Хотя уверен, что Яна будет ослепительна в любом наряде.
Я хмуро посмотрела на него и еле заметно усмехнулась. Кукле все равно, что будет на ней надето. Она не имеет права голоса.
Мама недовольно дернула меня за руку, выдавила из себя вежливую улыбку, и ласково прощебетала:
— Пойдем, милая. Не стоит опаздывать, — и, распрощавшись с моим женихом, потянула меня к своей машине.
Оказавшись наедине внутри салона автомобиля, она тут же с упреками накинулась на меня:
