Всякое движение в лагере мигом прекратилось. Люди не занятые в этот момент работой или по службе, мигом высыпали из палаток. Всем было интересно посмотреть, чем закончиться очередной штурм таинственного объекта. Со вчерашнего дня они потеряли восемь машин, и как заключил полковник из перешептываний за своей спиной, мало кто из присутствующих сомневался, что такая же незавидная участь постигнет и девятую машину. Танки исчезали. Не горели. Не взрывались. Просто исчезали, и это было непонятно.
Полковник ощутил, как охватившее его волнение возрастает. Волнение полковника передалось майору, хотя он и знал, что последует дальше. Он уже наблюдал подобную картину не один раз. Сначала появиться едва различимая бледная полоса света. Танк в нее войдет, и исчезнет, словно его стерли огромным ластиком. Так было уже с восемью предыдущими машинами. Людям ничего другого не оставалось, как верить, что девятую машину постигнет другая, более счастливая участь. По крайней мере, майору хотелось в это верить.
– Внимание, Джон. Машина в зоне, – Хантер с трудом сдерживал охватившие его эмоции. Может, хоть на этот раз у них все получится! Ему очень хотелось в это верить.
Фриман молча поднес к глазам бинокль. Прислушиваясь к удаляющемуся гулу двигателя, он внимательно изучал отрезок пути отделявший исследовательскую машину от объекта. Расстояние быстро сокращалось, и если верить словам майора, с минуты на минуту должно произойти то, что повторялось уже не один раз. Танк должен исчезнуть. Взгляд полковника, с пятнистой башни, переместился на два-три метра вперед. На сухую, выжженную солнцем почву. Полковник надеялся заметить какую-нибудь важную деталь, ускользнувшую от внимания многочисленных наблюдателей. Но как он ни всматривался, ничего необычного не увидел. Самая обыкновенная, ничем не примечательная почва: редкая трава, и сбиваемая траками, серая пыль. Ничего особенного. Совершенно ничего, за что, мог бы зацепиться взгляд.
Объект приближался. Осталось сто пятьдесят метров. Сто тридцать. Сто двадцать. Вот он уже нависает светящейся, громадиной над исследовательской машиной. Дрожал раскаленный жарким солнцем воздух. Пушка танка вот-вот должна была войти в непреодолимую зону.
«Черт! Ну и жара! Солнце так и палит! Еще минута и я ослепну», – поморгав глазами, полковник Фриман сосредоточенно принялся разглядывать корпус исследовательской машины, – Стоп! А это что еще такое? Неужели полоса, о которой здесь все только и говорят? Интересно, интересно.… Посмотрим, на что она способна!» – размышлял Фриман. Его взгляд вместе с биноклем рывком поднялся вверх. Метрах в шести – семи, на пути следования бронемашины, на уровне грозной пушки, прямо в воздухе появилась светлая полоса.
Хантер тоже заметил полосу.
– Приготовьтесь. Сейчас начнется, – предупредил он.
Фриман почувствовал, как напряглись все его мышцы. На лбу выступили капельки пота, и он не знал причину – от жары или от волнения.
Бронемашина неумолимо приближалась к роковой черте. Еще мгновение, и пушка танка вошла в белое свечение. Именно вошла, а не прошла сквозь непонятное вещество, перестала быть видимой. По мере своего продвижения вперед, корпус бронемашины постепенно начал исчезать. Несколько секунд, и танк полностью исчез из поля зрения наблюдателей. В тот же миг прекратилась связь с бортовыми компьютерами.
– Все, – с досадой в голосе проговорил Хантер, поворачиваясь к полковнику. Его худощавое лицо не выражало никаких эмоций.
