У Полины впервые за этот сумасшедший час выступает румянец стыда. Учитывая, что она тут вытворяла со мной, это очень забавно.
Разворачиваюсь, выхожу и плотно закрываю за собой дверь. Прежде чем подойти к жене, долго стою в дыму костра, болтаю с коллегами, опрыскиваю себя средством от комаров, которых, вообще-то, еще почти нет, и ем три порции шашлыка.
Лиза там,где была — трещит с Аней Шпильской. Наверное, живи мы под покровительством каких-нибудь божков посуровее Христа, меня должно было ударить молнией. Но я подхожу, нежно целую жену в щеку и земная твердь не разверзается под моими ногами.
Странное ощущение. Сделать то, что всегда было для тебя недопустимым и остаться безнаказанным. Я чувствовал бы то же самое, если сейчас за одним из домиков убил человека?
Сажусь в плетеное кресло, к вечеру нам принесли пледы. Выпиваю еще виски.
Через двадцать минут в беседку с ребятами приходит Полина. Отвожу взгляд.
Это безумие. Чистой воды безумие, но сейчас я начинаю получать от него нездоровый, адреналиновый кайф. Это просто запретный плод. Будь мы тут одни и свободны, захотели бы мы пошалить на грязной веранде летнего домика?
Хочется услышать от своего внутреннего голоса безопасное, нравственно правильно, успокоительное «нет». Но я слышу не его. А вот это уже плохо.
*Полина*
Вернулась с корпоратива, захожу домой — умру на месте. Как посмотрю Сашке в глаза? Как?!
В прихожей осматриваю стены, словно зашла в чужую квартиру. Это ведь моя? Мое гнездо, мой дом. Мой с Сашей, дом! Семейное гнездышко, а я сегодня отсосала другому мужчине. Горячо так, с охотой. И даже сейчас от воспоминаний у меня по коже бегут мурашки возбуждения и неудовлетворенности.
Надо признаться во всем! Признаться!
- С-саш? - зову несмело. Губы трясутся. Если он сейчас придет, домашний такой в своих драных тапках, разревусь на месте.
- Саша… - шепчу, давя слезы. Тишина.
Я стаскиваю кроссовки и иду в комнату. Сашка сидит за компом, попивает пиво. Неистово кликает мышкой, рубя врагов в своих онлайн-играх.
- Саша…
Не слышит. И слезы застывают у меня в глазах, а потом и вовсе пропадают. Меня тут и поймать некому. Муж даже не отвлекается от игры, чтобы встретить меня.
- САША!
Он нехотя отводит одно ухо.
- Чего? - раздраженно.
Молчу несколько секунд.
- Ничего.
Отворачиваюсь и иду в душ. Когда вечером укладываемся спать, он прижимается и начинает целовать. Отворачиваюсь.
- Не хочу, — и это правда. Не хочу я его. - Давай не сегодня, я выпила.
- Ладно, — как обычно спокойно укладывается на живот.
- Как на работе?
- Нормально у меня все! - взрывается. - Дай поспать, раз просто дать не хочешь.
- Ну давай, бери, — откидываю одеяло и демонстративно забираю сорочку. - Только поскорее.
Оба молчим.
- Что происходит?.. - спрашиваю больше себя, чем его.
- Не знаю, — он злится. - Сама скажи. Ты же у нас теперь модный маркетолог. Может, я уже недостаточно для тебя хорош?
- Не пори чуши, а? С самого начала взъелся на эту работу! Хочешь — уволюсь?
Говорю, а у самой сердце замирает. Вот и скажи — хочу. Скажи честно и уволюсь. Уволюсь! И забуду Андрея Громова как страшный сон. Страшный и сладкий сон.
- Мне насрать, где ты работаешь! - огрызается он и отворачивается на другой бок.
- Отлично. Именно это каждая женщина и мечтает услышать от мужа.
- Ты меня вообще не слушаешь. У тебя только карьера на уме.
- Это плохо?
- Я детей хотел!
- В смысле «хотел»?! Мы же обсуждали! Год отработаю и будем беременеть.
