Запретная страсть. Новый уровень - страница 14

– Что-нибудь надо? Кофе? Чай?

Уже в закрывающуюся дверь доносится ее робкий голос и окончательно теряясь в громком хлопке.

– Теперь нам точно никто не помешает, По-ли-на, – он останавливается передо мной и смотрит в упор, как кролик на удава.

Только один шаг, и окажемся рядом, но между нами словно невидимая стена, которую никак не преодолеть. И эта стена – это мое предательство

Тишина звенит от напряжения, или у меня в ушах звенит. Воздух становится таким густым и вязким, что я с трудом могу дышать, а в висках нарастает стук.

Вадим молчит, только сверлит меня злым, я бы даже сказала яростным взглядом. И молчит.

Хоть слово бы проронил. Зачем ему уединение, если собирается играть в молчанку?

Вопросы скачут в голове словно взбесившиеся кенгуру, а колени дрожат и вот-вот подломятся. Даже ладони вспотели, но я стаю прямо, будто проглотила палку. Ни за что не покажу, как мне страшно!

Вздрагиваю, когда Вадим срывается с места и начинает мерить шагами кабинет. Остановится на миг и снова маячит, как рехнувшийся маятник, и во время каждой остановки испепеляет меня сверкающим взглядом. Только что, дым из ушей не валит.

Я слежу за ним в полном молчании, даже не думая о побеге.

Какой побег? Мне бы на ногах удержаться, а от мельтешения перед глазами начинает не на шутку мутить.

– Я здесь, чтобы считать твои шаги? – не знаю, откуда только храбрости набралась. Голос дрожит и срывается, выдавая мой страх. – У меня еще много дел. Я здесь на стажировке и не хочу в первый же день вызвать недовольство…

На последних словах запинаюсь, понимая, кому я все то говорю.

Вадим как раз идет на второй круг и шагает к огромному окну, но услышав мой лепет останавливается и разворачивается.

– Значит, на стажировке? Здесь? – с каждым шагом он становится все ближе, страшнее, а мне больше всего хочется стать частью стены. – И не хочешь в первый день вызвать недовольство… У кого? – рявкает мне прямо в лицо, опираясь о стену над моей головой и склонившись так близко, что его прерывистого дыхания разлетаются волосы, а я чувствую аромат его парфюма и легкий отголосок мятной зубной пасты. – Чье недовольство ты не хочешь вызвать, По-ли-на? – мое имя он продолжает произносить, четко разделяя на слова, будто вколачивая гвозди в крышку гроба. – Женьки? Переживаешь, что расстроится из—за того, что я тебя увел? Это он тебя сюда притащил? А отец знает, что ты теперь спишь с моим подчиненным? Как ты его охмурила? Поделишься секретом?

Он отступает на шаг, оглядывает меня с ног до головы, и губы кривятся в издевательской усмешке.

– Хотя, чего я спрашиваю, как маленький, “как”. При одном взгляде становится понятно твое предназначение. Больше удивительно то, почему я столько времени был слеп.

Он выплевывает гадкие слова прямо мне в лицо. Больно, унизительно, мерзко.

Сама не понимаю, как вскидываю руку. И очередной поток мерзостей повисает в воздухе, оборванный звонким шлепком.

От удивления мы оба застываем: я с горящей ладонью, а Вадим с проступающим на щеке красным отпечатком моей руки.

Он проводит по коже кончиками пальцев, потом смотрит на них, будто не верит собственным ощущениям, и наконец переводит на меня сверкающий звериной яростью взгляд.

Все остальное я уже не успеваю заметить и осознать.

В сознании отпечатываются какие-то отрывки.

Вот, Вадим вжимается в меня так плотно, что чувствую пряжку его ремня и горячую выпуклость в паху. Его руки зарываются в мои волосы на затылке, стискивают до боли, запрокидывают голову.