— Назар, - мама тянет ко мне худую руку, я с готовностью сжимаю ее ладонь. - Как у тебя дела с Дарией? У вас все хорошо? - смотрит в глаза с надеждой. Похоже только мысль о возможном мифическом внуке, которого пообещала моя женушка, дает силы матери жить. Мне отвратительна мысль лгать ей, но я вынужден соврать.
— Все хорошо. Думаю, в скором времени мы услышим от нее благостную новость.
— Было бы чудесно, - тяжело вздыхает, тянется к альбому, лежащему на прикроватной тумбочке. - Я вчера смотрела твои детские фотографии.
Хмурюсь. Мое детство не самое лучшее было, несмотря на внешнее благополучие. Воспитывала мама так, как требовал отец, в паре с няньками. К счастью, я не первый сын, не наследник, поэтому на меня мало выделялось внимания родителей и педагогов. Огромный прессинг оказывался на Наиля. Удивительно, как он психологически это выдержал и не поехал кукушкой. Потому что нормальному ребенку хотелось бы попинать мяч с друзьями, поиграть с ними в войнушку, послушать популярную музыку, обсуждать местных девчонок. Вместо этого брата пичкали различными учебными дисциплинами, всесторонне физически развивали, много возили по миру. Справедливости ради, учебный процесс был выстроен гармонично, но со стороны выглядело будто его насилуют знаниями. Мне, которому давали не такую нагрузку, казалось, что насилуют. Но при этом я тогда завидовал брату, сейчас искренне сочувствую. Ему в любой ситуации нужно держать лицо. Всем плевать, что на душе, какое настроение.
— Мам, чтобы ты хотела для себя? - сердце сжимается, когда вижу, как карие глаза смотрят перед собой. Ненавижу этот отрешенный взгляд. В такую минуту чувствую себя бесполезным.
— Я бы хотела посетить балетное училище, посмотреть на девочек, - на губах появляется мечтательная улыбка.
— Балетное училище? - пытаюсь понять, о чем говорит мама. Она видит мою растерянность, поясняет:
— Сейчас этим заведует Дария. Она ответственна за поддержку молодых талантов, помогает им продвинуться, стать заметнее.
— Ясно. Я поговорю с Дарией и уточню, какие будут мероприятия в ближайшее время, - беру ладонь мамы, сжимаю ее. - Мне нравится, когда ты улыбаешься.
— Назар, - мама перехватывает мою руку, внимательно смотрит мне в глаза, будто пытается что-то по ним понять. - Ты действительно многое не помнишь?
— Сомневаешься в потере моей памяти? - усмехаюсь. Будь моя воля, давно бы себе вернул воспоминания, но увы, между мной и прошлым по-прежнему бетонная несокрушимая стена.
— Я очень надеюсь, что память к тебе вернется.
— Мне и без нее неплохо, главное, что я помню дорогих мне людей, - улыбаюсь, нагибаюсь и целую мамины пальцы, она свободной рукой дотрагивается до моих волос.
На мгновение мне кажется, что я мальчишка, которому всего лишь десять лет. Прикрываю глаза, запоминаю каждую минуту, проведенную рядом с матерью. Не знаю, успею ли последний раз ее обнять, побыть рядом с ней, когда будет тот самый прощальный миг. Болезнь хоть и отступила, но все еще рядом, дышит в затылок и не дает расслабиться, забыть о ней.
Пообщавшись еще с мамой некоторое время, замечаю, что она устала от моей болтовни. Помогаю ей удобно улечься, зашториваю окна, включая настенные бра. Независимо какое время суток, спать мама предпочитает в темноте. Именно поэтому в спальне были повешены очень плотные шторы, которые не пропускают свет. Убедившись, что она уснула, выхожу из комнаты и сообщаю о том, что мама спит сиделке, сидящей в соседней комнате. Выйдя в холл, натыкаюсь на отца. Он все чаще бывает вне дома. По моим источникам информации, проводит время в закрытом клубе со своими закадычными друзьями и приятелями. Старики, отдавшие свой бизнес наследникам, грамотным управленцам, сейчас наслаждаются в полной мере привилегиями сытой, обеспеченной жизнью. По идеи среди них должен быть и Разумовский, но моего тестя не слышно и не видно после увольнения из важных структур. Дария тоже отмалчивается о местонахождении своего отца.
