На мгновение Катя даже дара речи лишилась, будучи ошарашена его внезапной враждебностью и наглостью. Но в следующий миг от собственной злости уже свою речь не контролировала.
— Идеальный нашелся? Сомневаюсь! Сам с проститутками кувыркаешься, словно в этом нет ничего зазорного. Но при этом в каждой девушке шлюху видишь и никаких аргументов «против» в упор не замечаешь! Тоже мне, моралист выискался…
Тяжело дыша, Эдгар притянул ее к себе. Столь близко, что девушка кожей чувствовала его тяжелое обжигающее дыхание. А потом он заговорил:
— К твоему сведению, нормальных нешлюшистых девочек сразу видно. И знаешь, они не входят в число тех, кто в моей спальне голой жопой крутит, так и напрашиваясь, чтобы их хорошенько оттрахали!
Обида, точно ядом, обожгла внутренности.
Вот, значит, как? Считает ее во всем виноватой!
Фразы, заготовленные в свою защиту, улетучились из памяти.
Он ведь понимал, что вся эта ситуация — чудовищная случайность.
Не мог не понимать, ведь не специально же она к нему забрела.
Зачем тогда... словами так больно… наотмашь бил?
Намеренно. Ни капли не щадя!
Поразмыслив пару секунд, пришла только к одному логичному выводу: в глубине души мужчина надеялся, что Катерина все же проститутка.
Продажная. Доступная.
Девушка, с которой можно осуществить любую фантазию сексуального характера.
Без обязательств. Без претензий. Просто, за деньги.
Впрочем, о своих далеко идущих планах на нее в качестве эскортницы Эдгар уже успел поведать. Только теперь эти планы рушились, как карточный домик.
Ведь она оказалась не просто гостьей в их доме. Она являлась лучшей подругой его младшей сестры, которую принудить силой и деньгами у него явно не получится.
Вот и злился, видимо, подобно пещерному человеку, отказываясь мириться с фактами.
Глуша внутреннюю обиду капелькой злорадства, Катя твердо выдержала негодующий взгляд Паслера. Не отдавая отчета собственным действиям, решилась на маленькую месть:
— Поверь, когда я захочу хорошенько потрахаться, — выдержав паузу, приподнялась на носочках, и выдохнула последнюю фразу ему прямо в губы, — обязательно… обязательно обращусь для этого… к кому-нибудь… помоложе! И даже голой жопой крутить не придется — природа все сделает сама.
Расплата за содеянное наступила мгновенно.
Он больно стиснул ее в своих объятиях, заставляя взвизгнуть. До хруста позвонков. Пресекая путь к отступлению, настойчиво вдавил их тела друг в друга.
— Ах, ты…
Замолчал. Чертыхнувшись, продолжил:
— Серьезно думаешь, что мне есть до этого хоть какое-то дело? — гневно прошипел, буквально вгрызаясь в ее пухлые губы затуманенным взором.
Толпа мурашек пробежала вдоль позвоночника. При одной лишь мысли…
Поцелует! Господи, поцелует же!
Сердце ухнуло вниз, забарабанив в груди с чудовищной силой.
— Надеюсь, что нет! — настырно вздернула подбородок вверх. — Ведь я планирую женщиной стать только… когда время придет. А не из-за чьей-то восставшей к жизни… штуковины.
— Не сомневаюсь! — грубая ухмылка.
— Что ты делаешь?
— А что, по-твоему?
— Эй, полегче!
— Видишь ли, милая, крайне опасно провоцировать сексом взрослых дяденек, у которых колом стоит по твоей милости! Однажды… один из них может решить, что твое время уже пришло, и с великим наслаждением насадит тебя на член.
— Прекрати лапать мою задницу!
— Есть возможность — запрети, — мужчина вдруг нежно лизнул уголок ее губ, вынуждая оцепенеть от чувственности момента. — А нет возможности — терпи!
