– И наша участница номер три, Арин Мунлайт из стаи Котловин, сражается полутораручным мечом![5]
В зале раздались одобрительные возгласы и хлопки, и я ухмыльнулась, выходя на ринг.
Арин была той самой женщиной, которая накануне сказала мне, что от меня воняет, и я вырубила ее.
– Как спалось на коврике прошлой ночью? – спросила я ее.
Она зарычала, обнажив все зубы и подняв меч.
Я чувствовала на себе пристальный взгляд Аксила, но заставила себя выбросить его из головы.
Прозвенел звонок, и вместо того чтобы броситься вперед, как я обычно делала, чтобы застать ее врасплох, я побежала назад, до самого края каната.
Она нахмурилась, как будто мое поведение ее обескуражило.
У меня не было оружия, у нее был трехфутовый меч. Я не дура. Бросившись на нее, я напоролась бы на меч, и хотя в конечном счете я бы исцелилась, на это потребовалось бы время. Я понятия не имела, состоится ли следующий бой через час или завтра утром, поэтому сохранить свои кишки в желудке было главным приоритетом.
Я держала руки за спиной и решила, что раз Иванна пощеголяла своим частичным обращением, то и я поступлю так же.
За то время, что я отбежала назад и сбила ее с толку, заставив приблизиться ко мне, я уже превратила обе свои руки в гигантские лапы с острыми как бритва когтями. Требовалось невероятное мастерство, чтобы удержаться в таком состоянии, и я была частично отвлечена тем, чтобы остальная часть моего тела тоже не приняла форму волчицы. Полное обращение поставило бы меня в уязвимое положение, и она, вероятно, отрубила бы мне голову еще до того, как я встала бы на четвереньки.
– Давай, трусиха! – наступала Арин и замахнулась мечом, целясь прямо мне в шею. Когда лезвие было в нескольких дюймах от моего тела, я взмахнула лапой и врезалась в бок меча. Сила удара была намного больше, чем могла выдержать моя человеческая форма, и слишком велика для ее хватки. Оружие со звоном упало на землю, и она с боевым кличем бросилась на меня. Обе ее руки обхватили мое горло, когда она в порыве гнева попыталась повалить меня на землю.
Она была слишком эмоциональна, сплошная злость и никакого расчетливого умения. Протянув лапу, я ударила ее по лицу сбоку, оторвав при этом полоску плоти. Ее пальцы разжались на моей шее, когда ее вопль боли разорвал пространство, и она отшатнулась назад. Обратив лапы обратно в руки, я наклонилась и подняла ее упавший меч.
К тому времени, как она поняла, что я сделала, я уже вонзила острие ей в сердце.
Толпа одобрительно взревела, и когда я посмотрела на ее мертвое тело, я думала, что почувствую гордость… но этого не произошло. Вместо этого мне стало немного стыдно. Я знала, что таков наш обычай, и борьба за господство в стае всегда происходила таким способом, но стыдить женщин за то, что они стремятся сохранить свою жизнь, было ошибкой. Арин необязательно было лежать мертвой на острие моего клинка, она могла бы преклонить колено, если бы знала, что в этом нет ничего постыдного и что ее стая оставит ее в живых. Я посмотрела в пустой взгляд мертвых глаз Арин и поняла, что сражаюсь за мужчину, который мне больше не нужен, и за корону, которую я не была уверена, что достойна носить.
Все казалось неправильным.
Мой брат выскочил на ринг и поднял меня в воздух в знак похвалы, выводя из ступора, и я подняла взгляд на короля.
От его прежнего гнева не осталось и следа – вместо этого Аксил смотрел на меня с состраданием. Как будто он увидел что-то на моем лице, что подсказало ему, что сейчас я чувствую себя не лучшим образом.
