Лиза закашлялась, прикрывая рот ладошкой, чтобы не выпустить наружу рвущийся смех. Она прекрасно знала Светлану, дочь Натальи Максимовны. Та уже лет пятнадцать проработала в школе, а в прошлом году даже стала директором и умудрилась поставить дело так, что попасть туда было совсем непросто. Даже из других районов детей привозят заботливые родители, зная, что у Светланы Михайловны работают очень хорошие педагоги, на детей не орут, двоек не ставят, но знания дают на совесть, так что и на репетиторов тратиться почти не придется. По двору она всегда проходит торопливой походкой, видно, что у человека времени свободного почти нет, и вид у нее такой строгий… Но почему-то Наталья Максимовна до сих пор считает ее маленькой девочкой и старается воспитывать по поводу и без. Вот и сейчас опять разразилась целой тирадой по адресу легкомысленной дочери, которая совсем не думает о семье и неизвестно что делала бы без маминой помощи по хозяйству:
– В магазин вот ходила, уморилась совсем… Очередь такая, народу набежало – не протолкнуться! Зато сегодня приготовлю и заливное, и сельдь под шубой, и антрекоты, и оливье… Светка только руками машет: не надо, мол, все это сплошной холестерин, лучше бы овощной салатик какой-нибудь – и все. На них ведь не угодишь, что ни сделаешь – все не так. А ведь праздник, надо чтобы все как у людей.
Соседка говорила еще долго, словно рада была наконец-то обрести благодарного слушателя. А Лиза совершенно неожиданно для себя как будто увидела ее другими глазами. Она вдруг поняла, что ворчливая и властная Наталья Максимовна на самом деле женщина совсем не злая, искренне любит свое семейство… Просто очень хочет быть нужной, необходимой им и верить, что без нее они пропадут. Потому и ворчит, старательно подмечая каждый промах своих домашних. Ну куда им, непутевым, без такой заботливой и мудрой бабушки? Ничего ведь сами толком сделать не могут!
А Наталья Максимовна все никак не унималась. Лиза уже начала тяготиться ее длинным монологом и искала предлог, чтобы поскорее уйти отсюда и заняться наконец собственными делами, но прерывать пожилую женщину на полуслове было как-то невежливо, и она покорно слушала, дожидаясь хоть маленькой паузы.
– Прямо слова им не скажи! А сами как дети малые. Деньги только тратят на всякую ерунду, а в квартире давно уже ремонт делать пора… Тут Валерику отец новый плеер купил – маленький такой, меньше спичечного коробка! Я еще удивилась – как там только диск помещается? Спросила его, а он, паршивец, знаешь что сказал?
В уголках глаз светились лучики-морщинки, лицо стало таким милым, уютным, словно настоящая сущность старушки, до поры спрятанная под маской напускной строгости, вдруг на мгновение показалась наружу. Видно было, что на своего Валерика она просто надышаться не может…
– Это, говорит, бабуля, новая технология такая! Диск, говорит, надо трубочкой сворачивать и внутрь засовывать! А я и поверила, глупая… Кручу-кручу в руках и думаю – как его засунешь? Он же твердый, сломается! А Валерка смеется…
Соседка и сама вдруг рассмеялась таким заливистым, неожиданно молодым смехом, что Лиза тоже улыбнулась. И правда забавно – диск в трубочку сворачивать! Но в следующий миг Наталья Максимовна будто спохватилась, что ведет себя несерьезно, лицо ее снова стало строгим, и в голосе зазвучали привычные ворчливо-укоризненные нотки.
