Вадим молча включает кондиционер и я с сожалением понимаю, что окна уже не откроешь. А жаль, потому что внутри все, кажется, пропитано его запахом. Специально оглядываю панель в поисках хоть какого-то намека на освежитель, но не нахожу оного. Значит я права, мне не померещилось и этот древесный запах с нотками мускуса принадлежит Истомину. Что б его! Даже парфюм он себе подобрал как у долбанного викинга!
Начинаю упрямо дышать ртом, чтобы раздражающий запах перестал царапать мои рецепторы и через мгновение буквально давлюсь этим пропитанным ядом кислородом. Потому что только сейчас до меня доходит, что поездка туда — это еще цветочки. Бояться нужно поездки обратно, когда с нами в машине будет огромный тесак!
Хотя… Вадим же не знает зачем мы едем, Милана сказала, что ей просто надо “кое-что” забрать. Если я первая схвачу товар, то преимущество будет на моей стороне. Господи… я что, реально сейчас всерьез думаю о схватке с Истоминым?
Невольно перевожу взгляд на его мощные плечи, испещренные венами руки и, конечно, же вспоминаю тот самый торс из своей убогой фантазии (в то что торс появился из моей памяти, я до сих пор отказываюсь верить) и понимаю, что не то что тесак, даже меч мне вряд ли поможет. От Вадима веет силой и несмотря на то, что 90%% времени он смотрит на мир с какой-то ленцой, я знаю, что лучше с ним не связываться.
— Я неправильно истолковал ситуацию, — неожиданно его хриплый голос прерывает мои мысли. — Тогда, в ванной.
— Что конкретно ты неправильно истолковал? — интересуюсь после секундного замешательства. — Мою просьбу выйти? Мои слёзы? Что именно там вообще можно было неправильно понять?
— Все, Кира, все. После той сцены в спальне, я подумал… я был уверен, что…
Вадим запинается и от этого мне становится не по себе. Его взгляд сейчас направлен исключительно на дорогу, но тем не менее, моя кожа покрывается мурашками, будто он снова окатывает меня своим фирменным взглядом.
— Мы не делали ничего предосудительного, — твёрдо заявляю. За последние несколько дней я настолько часто повторяла эту фразу в голове, что сейчас, даже несмотря на то, что дрожу всем телом, голос звучит довольно уверенно. — Я была со своим парнем. Мы первые пришли в эту комнату, это вы к нам вломились и были настолько заняты процессом, что даже не заметили, что вы там не одни.
— Уверен, нам было бы легче заметить вас, если бы вы подали голос. Не думала об этом? — ехидно интересуется он.
— Думала, — тихо признаюсь и тут же добавляю в своё оправдание: — Я растерялась.
— Это я уже понял, — бурчит Вадим. — Только сомневаюсь, что Ник тоже растерялся.
— Ну так к нему бы в ванную и ломился, — огрызаюсь.
— Спасибо за совет, — кивает он и в следующее мгновение делает то, чего я от него ожидала меньше всего.
Истомин смеется. Его глубокий гортанный смех проносится по салону авто и вонзается прямиком в мои нервные окончания. Почему-то я всегда считала, что если он и умеет смеяться, то каким-нибудь злорадным смехом, как у антагонистов из диснеевских мультиков. Но его смех настолько живой и искренний, что я невольно начинаю улыбаться. Правда, как только чувствую на себе его обжигающий взгляд, тут же стираю улыбку с лица и сосредоточившись на пейзажах за окном, предлагаю:
— Раз мы все выяснили, может высадишь меня по дороге? Подожду тебя там на лавочке, — киваю в сторону парка, который мы как раз проезжаем. — Я ведь правильно понимаю, ты согласился на совместную поездку, потому что хотел попросить прощения за ту ситуацию?
