Конечно, Чарли догадался, что я не смогла бы потратиться на еще один поход в магазин. Он видел, какие продукты я выбрала. Нетрудно понять, как сильно ограничен мой бюджет.
– Сколько я вам должна?
К моему облегчению, он отмахивается от вопроса, словно от мухи.
– Нисколько, мисс Ларсен. Считайте это компенсацией за неприятное происшествие в лобби.
– Вы про столкновение или про Грету Манвилл?
– И то, и другое, – говорит Чарли.
– Со всеми бывает. А про Грету Манвилл я уже забыла. – Я разворачиваю шоколадку, разламываю и предлагаю Чарли. – К тому же, все были так добры ко мне, должно же это было когда-нибудь закончиться.
– Вы не доверяете добрым людям? – Чарли кладет кусочек шоколада в рот.
Я делаю то же самое.
– Я не доверяю добрым богатым людям.
– Зря. Большинство людей, живущих здесь, именно такие. – Чарли двумя пальцами приглаживает усы. – Я же, к сожалению, богатством похвастаться не могу.
– Зато вы очень добры. И я перед вами в долгу.
– Просто сделайте для кого-нибудь доброе дело, – говорит он. – И долг будет возвращен.
– Я сделаю два добрых дела, – говорю я, прикусывая губу. – Потому что мне нужна ваша помощь еще кое в чем. Я, ну, уронила ключи в вентиляционное отверстие.
Чарли качает головой, сдерживая смешок.
– Которое из них?
– В прихожей. У двери.
Через пару минут я стою и наблюдаю, как Чарли прижимает к полу свой внушительный живот. В руке у него магнитная указка, которую он опускает через решетку.
– Мне так неловко, – говорю я.
Чарли шарит указкой по вентиляционной шахте.
– Такое часто случается. Эти решетки – словно ненасытные монстры. Сжирают все, до чего могут дотянуться.
Весьма точное сравнение. Чем дольше я смотрю на вентиляционное отверстие, тем больше оно напоминает мне распахнутую темную пасть.
– Например, ключи, – говорю я.
– А еще кольца. Пузырьки с таблетками. Даже телефоны, когда их роняют под неудачным углом.
– Наверное, вам все время жалуются на пропавшие игрушки.
– Вообще-то, нет, – отвечает Чарли. – В Бартоломью нет детей.
– Ни одного?
– Да. Не самое подходящее для детей место. Мы предпочитаем жильцов постарше – и потише.
Он осторожно достает магнитную указку. На конце болтаются мои ключи. Чарли аккуратно кладет их в тарелку на столике. Указку он убирает обратно во внутренний карман.
– Если еще что-то уроните, просто возьмите отвертку. Решетка легко отвинчивается, и до всего можно дотянуться, – говорит он.
– Большое спасибо, – я облегченно вздыхаю. – За все.
Чарли прикладывает руку к фуражке.
– Рад был помочь, Джулс.
Проводив Чарли, я возвращаюсь на кухню и раскладываю продукты по местам. Меня поражает не только его щедрость, но и внимательность. За исключением шоколадки, в пакетах лежат те же самые продукты, которые купила я.
Я как раз заканчиваю их раскладывать, когда из шкафчика раздается характерный скрип.
Кухонный лифт вновь вернулся к жизни.
Я открываю дверцу шкафчика и наблюдаю за приближением лифта. Внутри оказывается еще одно стихотворение.
«Не забывай» Кристины Россетти.
У меня перехватывает дух. Сердце пропускает удар. Это стихотворение мне знакомо. Его читали на похоронах моих родителей.
Не забывай меня, когда тебя покину.
В этом есть некоторая ирония – мне хотелось бы забыть, как я сидела на передней скамье в церкви, которую мои родители никогда не посещали при жизни. Рядом сидела Хлоя, за нашими спинами собрались еще несколько человек. Стихотворение прочитала моя школьная учительница английского – добрая, замечательная миссис Джеймс, чей голос звенел в безмолвной церкви.
