– Давай, грузи обоих! – четко скомандовал один из нападавших, и Дмитрия с Адой растащили по разным машинам.
– За что? Мы ничего не сделали, – прошептала Аделина.
– Заткнись! Привезем к шефу, пусть он разбирается!
– Так вы не полиция? – поняла Ада.
– Ага! Будет тебе сейчас полиция… нравов! – И мужчина расхохотался.
Аделина расширившимися от ужаса глазами увидела, что первая машина, в которой везли Дмитрия, свернула в ворота огромного дома под номером двадцать шесть, второй джип свернул следом.
Въехав во двор, машины остановились. Ада видела, как Дмитрия выволокли из салона и потащили куда-то по ступенькам вниз, очевидно, в подвал. Чуть позже с Адой проделали то же самое.
Ее швырнули в грязное помещение с низким потолком, и она больно ударилась коленками и ободрала плечо. Металлическая дверь за ее спиной с лязгом захлопнулась.
– Наручники снимите!
– Заткнись!
Через маленькое зарешеченное окно в помещение попадал тусклый свет, и Аделина в подробностях рассмотрела место, в которое попала. Серые голые стены были изъедене грибком. В углу, на грязном бетонном полу стояло ведро, судя по всему, туалет. У стены лежали ватные полосатые матрасы с каким-то тряпьем. Именно на них и ютились три женщины. Выглядели они ужасно – худые, грязные, неопределенного возраста.
– Здрасьте! – сказала Аделина и присела на холодный пол, пытаясь вытащить левую руку из наручников.
Только одна из женщин кивнула ей в ответ, словно боясь, что их подслушивают.
– Вы кто? Что вы тут делаете? – спросила Ада.
– А вы? – спросила та.
– Да я вообще не знаю! Мы просто шли по дороге с приятелем, к нам подъехали, схватили…
– На тебя надели наручники, это не просто так, – прошептала женщина. – Ты в чем-то провинилась, за это могут и убить. Видели мы… Лучше все сказать и не сопротивляться! – дала она совет Аделине.
– Да что здесь вообще происходит? Что это за место? – не понимала Аделина. – И куда дели Диму?
– Мужчины сидят в другой камере, – ответила женщина. – Мы здесь в рабстве.
– Как в рабстве?! – воскликнула Ада.
– Хорошо работаем – нас кормят, плохо – бьют, – ответила другая женщина с сильным акцентом. – Я из Казахстана приехала на заработки – и вот. Семья меня уже похоронила, наверное.
– А вы давно здесь? – спросила Аделина.
– Я не помню, – ответила одна.
– Давно, – шепнула другая.
– А я не хочу здесь быть долго, да я и пяти минут не хочу здесь быть! – возмутилась Аделина.
– Смирись, им нужны работники, а кто ослушается… – Женщина понизила голос: – Двух из наших уже захоронили.
– Как захоронили? – ахнула Ада.
– Мы сами рыли могилы своим сестрам по несчастью. Территория большая, без опознавательных знаков. Но земля была вскопанная, наверное, и мужчины кого-то из своих хоронили. Кто-то умер от сердца, кто-то – от пневмонии, а кого и забили насмерть, запытали. Есть у них тут один, Мишка Черный, – просто зверь. Он одну женщину насмерть забил.
Чем больше Ада слушала, тем страшнее ей становилось. Словно до сознания постепенно доходило, что это не шутка, не сон, не съемки сериала, а реальная жизнь, причем не с лучшей ее стороны.
– Я слышала о таком, но никогда не думала, что столкнусь с этим лично, – сказала Аделина.
Дверь дрогнула и распахнулась.
– Верка! Быстро на выход! Уборка! – рявкнул здоровенный мужик, и одна из женщин, словно мышь, прошмыгнула мимо, втянув голову в плечи.
Мужик злобно посмотрел на Аду, сплюнул на пол и захлопнул дверь.
