– А что у нас было в сумочке? – спросил Дмитрий.
– Я носила там кирпич, – ответила Аделина, – на всякий случай. Это было мое средство самообороны, и оно пригодилось.
– Наконец-таки ты сказала «я».
– Ты сам предложил эту игру. Что еще? – в упор посмотрела на него Аделина.
– Чем больше я узнавал о тебе, тем интереснее мне становилось, – произнес Дима. – Девушка, победившая маньяка, открывает салон красоты.
– И что такого? Кстати, я до сих пор не пойму, почему ты не заявил на меня в полицию? – спросила Аделина. – Я ведь присвоила твое имущество.
– Ну я же «отжал» салон красоты, – улыбнулся Дмитрий.
– Так были еще деньги и квартира, – вздохнула Аделина.
– И где же они?
– Были и сплыли, – развела она руками.
– Мне и салона хватит, – ответил Карасёв.
– А денег было много, – словно раззадоривала его Аделина, но Дмитрий не поддавался:
– Я не бедствую.
– А зачем тогда мной интересовался? Сведения добывал, – усмехнулась она.
– Поверь, не по своей воле. Не думай, что ты сразила меня своей красотой и я потерял голову.
– Заметь, не я это сказала, ты сам признался! – по-театральному закатила глаза Аделина.
Дмитрий же стал необычайно серьезен.
– Вместе с завещанием Евгений оставил у нотариуса письмо для меня, просто она забыла про него, и вот недавно вручила, пусть и с опозданием. И знаешь, я узнал немало интересного. Женя многое рассказал о своей двоюродной сестре, то есть о тебе.
– И что Женя написал обо мне? – с интересом спросила Аделина.
– У вас были хорошие отношения, но даже ему ты доверилась не сразу, только через много лет. А призналась ты в том, что твой отчим, Кожевников Игорь Петрович, насиловал тебя с двенадцати лет. А когда ты выросла и, возможно, дала ему отпор, бросил вашу семью. Почему ты не рассказала об этом маме? Да потому, что она в то время была серьезно больна и умирала от рака. Ты радовалась каждой минуте общения с мамой и никогда бы не стала расстраивать ее, ведь ей и так жить оставалось недолго. После смерти мамы ты осталась одна и несколько лет сторонилась людей и мужчин в частности. А на съемках той злополучной картины впервые в жизни влюбилась, но этот человек трагически погиб…
Дмитрий замолчал. Аделина тоже не произнесла ни слова.
– Те, кто был с вами на съемочной площадке, – продолжил он через минуту, – вспоминали, до чего у вас были светлые, нежные отношения… Я не знаю, Аделина, за что ты прогневила Бога, почему на твою жизнь выпало столько испытаний, но это не повод становиться злобной стервой, пить и отказываться от своей мечты – стать актрисой. А ты завладела чужими деньгами и занялась бизнесом. Но это глупо.
– Почему же глупо? – спросила Ада.
– Так не приносил доходов твой салон красоты.
– И это узнал? Ну и пусть. Концы-то с концами я сводила! И вообще, я не обязана с тобой разговаривать! И делаю это только ради памяти Жени.
– Ты знаешь, почему он погиб? – спросил Дима в гнетущей тишине, установившейся на кухне.
– Догадываюсь. – Губы Аделины задрожали. – Не хочу в это верить, но догадываюсь…
– Евгений пошел на жертву и унес с собой в снежную пучину твоего мучителя. Кожевников Игорь Петрович – так звали второго разбившегося альпиниста. Когда ты рассказала Жене об отчиме, он сразу узнал его в одном из членов нашей команды. Его ненависть к твоему отчиму была столь велика, что он рискнул и своей, и моей жизнью. В письме Женя написал, что очень надеется, что я выжил, и просил у меня прощения.
