Она хотела сочувствовать Катерине. Но, к своему ужасу, даже на это не была способна: что-то отталкивало её от этой забитой и услужливой девушки. Любая попытка говорить с ней как с равной оборачивалась неудачей. Однажды после очередного скандала, затеянного Варварой, Ирина наедине обратилась к Кате на «вы». Служанка посмотрела на это как на очередной каприз новой хозяйки. Покорная и в то же время снисходительная улыбка на опухших, разбитых губах пристыдила Ирину. Эта демонстрация неуместного уважения к человеку, должно быть, выглядела как издёвка. Как бы Ирина ни хотела, она не могла отделить себя от жестоких хозяев замка. Пусть не северянка, но южанка – в глазах Катерины она была одной из них.
Как к слугам относился Владимир, Ирина не знала. Он больше недели не появлялся в Чёрном плюще и потому никак не участвовал в её жизни. После его отъезда спальня стала безопасном местом: Ирина больше не испытывала на себе изучающий взгляд, не стеснялась своей молочной муслиновой сорочки, не слышала рядом чужое дыхание. Однако уединение не спасло её от тоски, напротив, оно усилило её и обострило ощущение несвободы. В Яром шипе Ирина читала, училась, ходила на тренировки и прогулки, её окружали дружелюбные общительные яры. Здесь всё было иначе. Северяне приезжали в замок, совещались в кабинетах, болтали и смеялись в коридорах – никому до неё не было дела. Никто не спрашивал о ней, не пытался наладить контакт. Ирина сидела в четырёх стенах одна и ничего не делала, только спала.
Часто она думала о Саше. Зная его горячий нрав, она догадывалась, что он сейчас в самом пекле, потому сильно нервничала из-за отсутствия вестей. С нежностью и щемящей болью она вспоминала его лучистые глаза и тёплый голос, перебирала все события, которые были связаны с ним. Ярче всего ей запомнилось солнечное утро древниц, когда она лежала на полу и Саша вошёл в её комнату. Тогда она усомнилась в нём, посчитала себя обузой, навязанной ему Виктором. Но Саша развеял эти глупые переживания и привёл её в свой дом. Ирина сидела за одним столом с его близкими, разговаривала с гостями, помогала его матери прибирать всё после праздника. Тогда она была счастлива от ощущения единения с его родными, подсознательно она хотела быть частью его семьи. Возможно ли это теперь? После того, что она сделала. Этот вопрос током гнал холод к кончикам пальцев, перекрывал доступ к кислороду и заставлял сжиматься калачиком от сдавливающей внутренности боли. Ирина зажимала рот подушкой и выла. Всё, чего ей хотелось, – чтобы с Сашей всё было хорошо, чтобы он пришёл за ней и забрал её в свою семью.
В первые дни, чтобы не сойти с ума, Ирина на завтрак, обед и ужин спускалась в столовую. Это помогало немного сменить обстановку и заполнить время, которого у неё было в избытке. Благодаря Катерине ей удавалось выгадать удобный час, чтобы не пересекаться с другими жителями замка. Осторожно выходя из спальни, она тихо кралась вниз, ноги её при этом становились ватными, а ладони – мокрыми. Чуть завидев кого-то из сиверов, Ирина цепенела. Страх гнал её обратно в комнату, но она боролась с ним и заставляла себя идти дальше. Иногда расчёты подводили её, и рядом с ней за дубовый стол усаживались Черновы. В их окружении Ирине всегда было не по себе, особенно в присутствии Варвары. Хуже всего, когда кто-то при ней пил из чёрного бокала «вино жизни». Для приличия Ирина выжидала пару минут и затем сбегала в спальню.
