– А может, караулят кого? Сердечный интерес? У Эльки, что ли новый ухажер? Или твоя симпатия? – В глазах пожилой женщины жгучий вопрос и толика жалости.
Ниночка устало улыбнулась:
– Ну, вы скажете, Олимпиада Ивановна. Какая симпатия? – затем тяжело вздохнула, – я глубоко и надежно замужем.
Входная дверь скрипнула. Сыщица местного разлива шустро поскакала навстречу пришедшим. Через минуту она позвала и Нину:
– Нина Николаевна, подойдите, пожалуйста. Здесь гости местными художниками интересуются.
Музейная хранительница вышла к посетителям. Ими оказалась интеллигентного вида пожилая пара. Скептически оглядев худенькую фигурку, дама спросила:
– Дорогуша, нам бы художника.
– А вы с какой целью интересуетесь, – полюбопытствовала девушка.
– Хотим предложить небольшую работу. – Женщина взглянула на спутника, как будто просила поддержки. Он незаметно кивнул.
– А какого вида эта работа? Вы хотите портрет, пейзаж или что-то другое.
– Что-то другое, – таинственно произнесла женщина.
– Дорогая, кончай тянуть кота, давай по существу, – вступил мужчина, видимо, потеряв терпение. – Расскажи девушке суть вопроса, а она непременно – учительский взгляд на Ниночку – нам поможет его решить.
– Все, что в моих силах, – терпеливо улыбнулась сотрудница музея.
– Нам нужно подделать подпись, – огорошила ее женщина.
– Как подделать? – девушка никак не ожидала такого поворота.
– Понимаете, дорогуша, мы приехали из Москвы, – многозначительная пауза, – оформлять наследство, дом в деревне. А тут на завещании подписи не хватает. Составлялось все давно, в деревенской администрации. Сейчас там кроме двух домов ничего нет. А чтобы документ до ума довести, нужно еще пять бумажек. У нас времени впритык. Вчера договорились с нотариусом в соседнем здании, а сегодня он взад пятками. Даже деньги вернул. У них вчера, говорят, приезжая шишка пропала, вроде даже из заграницы. Так там такой переполох, проверки. Вот мы и решили, что легче подпись подделать, чем по инстанциям таскаться. У нас образец-то этой подписи есть. А художник и чернила по цвету подберет, и скопирует, как надо.
Находясь в шоке от ситуации, разум Нины однако выцепил из сказанного факт пропажи иностранной шишки. Вдруг это тот самый труп, который валялся вчера в подсобке? Это объяснило бы его дорогой прикид. С другой стороны, она в одном фильме видела, как иностранный командировочный забухал, а его в течение нескольких серий все искали. Могло быть? Могло. Это Россия, детка.
– Так что насчет художников? – девушка вздрогнула, сфокусировала взгляд на чету, улыбнулась и твердо сказала:
– Вы понимаете, что это нарушение закона? Ни один художник таким заниматься не будет.
– Но об этом же никто не узнает, – посетительница изумилась так искренне, что даже умудренная опытом Олимпиада Ивановна хмыкнула:
– Ну, вы даете. Я знаю, Нина Николаевна знает, и на камерах запись идет. – Здесь баба Липа слукавила, поскольку камеры писали только изображение, звук не фиксировался.
Взгляд несостоявшейся мошенницы заметался по потолку и стенам. Заметив камеру, она глупо помахала в нее ручкой и, схватив мужа под руку, потащила его на выход.
– Анекдот, – подвела итог происшествию старейшая музейная сотрудница, и вернулась к кроссворду, потом, что-то вспомнив, вскинулась:
– А ты заметила, какой мужчина сейчас к директору прошел? Красавец! Он у Оксаны сейчас.
Но музейной хранительнице, было не до того. Она получила пищу для размышлений и пошла в свой кабинет.
