— Олег Дмитриевич, о чём вы вообще говорите? — спросила очень тихо, словно от громкости моего голоса зависел ответ.
К новым неприятностям я совершенно не была готова.
Мужчина сочувственно посмотрел на меня, вздохнул, и молча открыв ящик своего стола, с минуту что-то в нём искал. В итоге вытащил на свет, вскрытый белый конверт и щёлкнул его пальцами в мою сторону.
Конверт проскользнул по гладкой поверхности стола. Я поймала его, прибив ладонью.
Подняла вопросительный взгляд на мужчину и спросила, не глядя на конверт:
— Что здесь?..
Денисов не ответил.
Вошла его секретарша и внесла чашку с горячим чёрным чаем.
Поставила чашку с блюдцем на стол начальства рядом со мной и молча удалилась.
— Прочитай, Катя, — настоял он.
Подрагивающими пальцами перевернула конверт и прочитала от кого письмо.
«Банк».
Сглотнула, уже прекрасно понимая, что меня ждёт очередное потрясение, вытащила из конверта сложенный вчетверо лист бумаги и принялась читать.
Это было требование банка.
Требование было обращено к моему покойному мужу, Бронецкому Никите Ивановичу.
В письме банк сообщал, что по договору, заключённому между банком и моим мужем, они могут без суда и следствия изъять заложенное имущество Бронецкого, а именно, загородный дом.
Но помимо этого, сумму долга перед банком даже заложенный дом не перекроет! И банк требовал вернуть деньги в срочном порядке!
Я уронила руки на колени и с силой сжала проклятую банковскую бумагу.
— Я ничего не понимаю… — произнесла глухо. Во рту пересохло, в голове мысли начали путаться. Паника снова подняла свою голову.
Страх и отчаяние опять меня взяли в тесные тиски!
— Что тут понимать, Катерина, — вздохнул Денисов и развёл руками. — Бронецкий влез в огромные долги. Он подставил не только тебя, но и нашу компанию. Он меня подставил. После его смерти вылезло много неприятных инцидентов, о которых никто кроме Никиты не знал. Мне неприятно осознавать, что человек, которому я всецело доверял, оказался настоящим… уж прости меня за скудность речи, но он оказался настоящим дерьмом.
Убрала требование банка обратно в конверт и положила его на стол, подальше от себя и выдохнула:
— Олег Дмитриевич, Никита очень много проблем оставил. И я пришла к вам за помощью… Мне не к кому больше обратиться…
— И какого рода проблемы? — неохотно поинтересовался Денисов.
У меня задрожали губы, из глаз потекли непрошенные слёзы. Быстро вытерла их пальцами и прошептала:
— Вчера я узнала о его долгах… Об очень больших долгах…
Мне было стыдно поднимать глаза на Денисова.
Лицо вспыхнуло от стыда и вчерашних воспоминаний. Но я всё рассказала. Всё, от начала и до конца. Рассказала о требованиях и условиях, что мне выдвинул некий Борисыч. О том, что меня чуть не изнасиловала толпа мужиков и о том, что они за мной следят.
Мой рассказ вышел сбивчивый и взволнованный. Но Олег Дмитриевич выслушал меня, нигде не перебивая.
— …теперь я осталась без денег. Мне нужно срочно оплатить операцию Ильи и решить вопрос с этой бандой… А тут ещё и банковское требование…
Я замолчала и посмотрела на мужчину.
Взяла в дрожащие руки чашку с остывшим чаем и сделала несколько глотков, чтобы смочить пересохшее горло. Поставила чашку обратно на блюдце. В тишине скрежет посуды прозвучал подобно грому.
Денисов держал себя за подбородок и хмурился.
Он смотрел на меня непонятным мне взглядом – резким, недовольным, даже злым. Только на кого он злился, на меня или на Никиту?
