– Твоя мать гордилась бы тобой, ты знаешь? –тихо промолвил отец.
Энгус удивленно поднял брови. Воспоминания о любимой супруге были для Инклина очень болезненными, поэтому в их доме ее имя почти не упоминалось. Лишь иногда, будучи в своих грезах, он мог назвать служанку именем жены.
– Да, я знаю, отец, – грустно улыбнулся Энгус, и они обнялись на прощание.
Отойдя от дома на некоторое расстояние, рыцарь остановился. Ему очень хотелось обернуться, но он не мог побороть страх, что тогда не сможет покинуть это место. Спустя, казалось, целую вечность, он все же бросил взгляд на крыльцо, где все еще сидел его отец и смотрел ему вслед. Они помахали друг другу и Энгус с тяжелым сердцем ушел.
В утро отплытия жители замка вышли проводить их в путь, король давал наставления и желал удачи, а принцесса Мавис плакала, и лишь единицы знали почему. Им с Сидмоном так и не удалось попрощаться лично, и принцесса смогла лишь передать ему полное скорби письмо, которое он теперь хранил в кармане у самого сердца.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – сказал Альдерси, глядя, как замок медленно уходит за горизонт.
– Все будет отлично, доверься мне, – ответил Энгус, – И ты, Гейт, тоже. Чего ты такой мрачный?
– Вчера вечером мне пришло письмо от родителей.
– Плохие новости? – спросил Сидмон.
–На ферме случился пожар, уничтоживший почти весь урожай.
– Мне очень жаль, – посочувствовал Энгус.
Зимы на юге королевства не были суровыми и снег там никогда не выпадал, но уже началась осень, поэтому родители Гейта вряд ли успеют что-то вырастить. А это значило, что им едва хватит запасов, чтобы пережить зиму, не говоря уже о том, чтобы что-то оставить на продажу.
– Если родители не найдут достаточно денег для оплаты налога, то просто потеряют свою ферму.
Энгус кивнул. Область на юге Галхейма была под управлением лорда-самодура Бенча, который любил требовать огромные суммы, практически грабя землевладельцев. Гейт думал рассказать об этом королю, но не хотел пользоваться своим положением и жаловаться.
– Утром я написал им письмо, что по делам государства вынужден уплыть на неопределенный срок, но как только смогу, примчусь к ним, чтобы помочь собрать остатки уцелевшего урожая. Гилор обещал сегодня же его отправить, вместе со всеми деньгами, что у меня были. В море они мне точно не понадобятся.
– Тебе следовало сказать нам, мы бы тоже помогли, – сказал Сидмон.
Гейт махнул рукой:
– Я не мог просить вас об этом.
– Конечно мог! – возразил Энгус. – Для чего тогда нужны друзья!
– Сиры! – окликнул капитан корабля Борк, прервав их разговор.
Это был чернокожий мужчина лет сорока, высокого роста и с крепким телосложением. Рукава его рубахи были закатаны, демонстрируя мускулистые руки. Энгус невольно подумал, что с этим человеком он бы не хотел вступать в драку.
– Я обнаружил этого сопляка в трюме, – сказал капитан, – Он прятался, как крыса, прямо за бочками с вином!
Энгус издал огорченный стон, когда увидел, что Борк держит за руку брыкающегося племянника короля.
Когда рыцари обсуждали с Дунканом детали их путешествия, Одди изъявил желание отправиться с ними. Король позволил им самим решать и, посовещавшись с друзьями, Энгус озвучил племяннику короля категоричный отказ.
– Сам ты крыса! – визгливо прокричал Одди, пытаясь вырваться из железной хватки капитана. – Я лорд Туспан!
– Нас теперь тринадцать человек! Это плохая примета! – объявил Борк. – Мы вернем его обратно.
