– Чувствуется, сильно ты их разозлил, – крикнул Лер в пылу схватки, сразу несколько противников повалили его на пол. – Только что они лезут-то все на меня?
Он вскочил, схватил одно из травянистых полотен и со всей силой дернул, оно с тяжелым грохотом рухнуло на пол, погребая под собой сразу несколько тел.
К выходу прорывались медленно, с боем. А плотно закрывая тяжелую дверь, поздравили себя с тем, что догадались при входе оставить ее в целости. Темнота обступила неожиданно, они как будто вмиг ослепли.
– Кстати, почему мы сбежали? – тяжело дыша, поинтересовался Лер. – Я, конечно, не против, но разве не ты хотел непременно покончить со всеми этими тварями?
– Мы это обязательно сделаем, но не сейчас.
– Ага, ясно, надо и ребятам оставить.
– Да, но сначала мы расскажем им о том, что обнаружили.
– Согласен. А что мы обнаружили?
Добро покосился на запертую дверь:
– Пассажиров.
Тем временем Арсус и Хан смогли установить связь. Молчавшая два дня аппаратура проснулась и басовитым голосом полковника Казачанского потребовала срочного отчета о выполнении операции. И никакие посторонние шумы и помехи не помешали им в конце заслушать однозначный приказ: инопланетный механизм захватить, обезвредить, но ни в коем случае не уничтожать ценное оборудование пришельцев.
– Разумеется, это же просто исключительный подарок для наших ученых, – вздохнул Арс, прервав сеанс связи.
– Как бы этот подарок троянским конем не обернулся, – громко провозгласил Лер, входя в кабину управления. – Добрый, расскажи им, что мы нашли!
– Вид у вас какой-то потрепанный, – заметила Ксения, оторвавшись от компьютера.
– А, это пустяки, резиновые твари защищали свои подземелья.
Добро достал из кармана вырезанный образец и стал внимательно при ярком свете его рассматривать.
– Что это? – Арс тоже подошел и пригляделся.
Ксения содрогнулась.
– А, это? Ничего особенного! – Добро убрал образец в карман. – Я вам рассказывал, что меня всегда увлекала ботаника и в том числе ее подраздел – палинология, изучающая пыльцу и споры. Многие исследователи выделяют ее даже как самостоятельную науку, ведь она становится очень важна, особенно в связи с изучением рассеивания пыльцевых зерен. Пыльца…
– Добро, а можно покороче? – прервал его Арс. – При чем здесь пыльца?
Доброслав неодобрительно покосился на него и продолжил:
– Многие споры способны пережидать самые неблагоприятные условия окружающей среды, чтобы потом начать размножение.
– Так вы все-таки нашли что-то необычное? – понял его мысль Арсус.
– Если вы только не считаете обычным зародыши пришельцев! – не выдержав, вмешался Лер.
– Зародыши, споры, пыльца, – Доброслав оглядел всех, – называйте как хотите, но я видел то, что видел. Я прежде всего ученый и знаю, о чем говорю. Споры обычно заключены в спороплодниках – мы видели их, хотя и довольно необычной формы.
– Их там миллионы, – вставил Лер.
– Нет, их там во много раз больше. Достаточно, чтобы заселить несколько таких планет, как Земля.
– Они пролежали здесь больше полувека, разве возможно такое, чтобы они все еще были живы? – спросил Хан.
– Больше полувека, – задумчиво произнесла притихшая Ксения.
– Споры земных растений долгое время сохраняют способность к прорастанию. В них достаточно собственных питательных веществ. А например, споры грибов… – снова начал увлекаться Доброслав.
– Тот резиновый не слишком напоминал разумные грибы, – хохотнул, перебив его, Арсус.
