– товарищ Слободкин, что это? – лёгкая надменность Ии Романовны сменилась растерянностью и недоумением. Согласитесь, так ещё нужно уметь, вывести «титана» всех профессоров в такое уязвимое состояние.
– В целом… В целом в части тестирования можно отметить и правильные ответы… – замялся Яков Демидович.
Иван тотчас воспрял: «Сработал метод тыка!». Корабль надежды, загруженный гордостью и уверенностью, ускорил темп.
– Но если рассматривать ответы письменной части экзамена, то это явно писал человек, находящийся не в ладах с разумом. Такую работу, увы, оценивать нельзя. Из рекомендаций можно только выписать необходимость посетить врача, – Корабль надежды, загруженный гордостью и уверенностью, разбился о скалы учительского презрения.
– Слободкин, вы здоровы или находились в одурманенном состоянии? Ваша шутка явно неуместна, тем более на пересдаче! Чем вы занимались две недели? Вы не то, что не открыли учебник, вы просто наплевательски отнеслись к предмету.
– Ия Романовна, я готовился, честно! – Иван был готов молиться кому угодно и клясться чем угодно, лишь бы закрыть ненавистную пересдачу.
– Честно?! Что же, не буду возражать. Давайте-ка вместе дадим оценку вашим ответам. Вот, к примеру, вопрос номер шестнадцать: «Законы какого правителя Вавилона являются древнейшими из дошедших до наших времён в письменном виде?». Ответ товарища Слободкина хоть и сложно, но можно разобрать, будто курица писала собственным пером и левой голенью. Но я прекрасно вижу, что вместо сводов законов Хаммурапи здесь написано: «законы Шаурмами». Мне кажется, вы ошиблись заведением, товарищ. А ответ на вопросы номер девятнадцать и двадцать два? «Племена шумахеров впервые применили коней в боевых действиях» и «Трою разрушила женщина с лошадью». Спасибо, что хоть не женщина-лошадь! Слободкин, вы знаете сказу об одном молодом человеке, который на печи полёживал и иногда катался? Я намерена полагать, что он приходится вам ближайшим родственником?
– Про «железобетонную» эпоху человечества, лучше умолчим, – вставил свои скромные пять копеек чудак Демидович.
Слободкин оторопел и покраснел, как листва по осени. «Оказывается, помимо списывания нужно было бы ещё и хоть немного читать и соображать, что и как списываешь. Получилось, что в спешке ещё и дров наломал и выставил себя полным дурачком. Позору точно не оберёшься. Но зато на будущее я вынес главный урок: сокращать в шпаргалках нужно максимально понятно!».
– Что скажете в свою защиту, студент Иван Слободкин?
– Я думаю, что я заслуживаю саму маленькую тройку, пусть и с самым большим минусом…
– Тройка?! А может сразу на доску почёта, не хотите? – вдруг взбеленилась невозмутимая Ия Романовна.
– А у меня идея ещё лучше. Давайте на собрании перед каникулами соберём всех студентов и зачитаем им вместо ободряющего напутствия эти удивительные строки, и представим коллективу автора на «бис», – немного разрядил обстановку Яков Демидович, схватившись за свою бородку.
– Нет, нет, этого не нужно! Пожалуйста, дайте мне ещё один шанс. В последний раз! Обещаю, я всё выучу! Правда-правда! Вот просто клянусь… своими кедами.
– Ладно Слободкин, всё это без толку. Не твоё это, историю учить, придётся тебе найти другую профессию мечты, без истории не стать тебе знаменитым археологом, не совершить грандиозные открытия человечества. Хотя… Ия Романовна, сколько у него осталось пересдач?
