— Что ты вообще помнишь из того, что было?
— Хм, — задумалась. — Если честно, то немного. Помню лишь сильный удар и темноту. А потом уже открыла глаза в палате.
Он покачал головой, соглашаясь.
— Как я уже говорил, тебя сбила машина. На большой скорости. Были серьёзные травмы, несовместимые с жизнью, — сделал тяжёлую долгую паузу. Моё сердце замерло. — У тебя останавливалось сердце. Тебя чудом спасли. Закрытая черепно-мозговая травма. Вследствие всего этого, вероятно, из твоей памяти выпал определённый промежуток времени.
Внимательно слушала своего отца. Ловила каждое предложение, слово.
Тогда после моего пробуждения мне толком ничего не рассказали. Все поголовно утверждали, что мне не следует волноваться. А после была реабилитация. И затем меня быстро – подозрительно быстро – отправили за границу.
Я ничего не понимала. И не знала, что делать. Пыталась хотя бы что-то выведать у Пчёлки. Но та только грустно смотрела на меня и качала головой. Все мои попытки были провальными. А каждый раз силясь что-то вспомнить, сопровождался головными болями.
— Тут, конечно, повлияло и то, что неделю тебя держали в коме. Чтобы восстановить.
— Хорошо. Я поняла, — перебила отца. — Но меня же не только это интересует. Меня интересует, что было в тот год, что выпал из моей памяти? Откуда на моей спине эти шрамы? И кто меня сбил? Их нашли?
Родитель качнул головой. Отвёл взгляд в сторону.
— Нет. Никого не нашли. А шрамы… Они... — запнулся. — Я... Я не знаю.
Прищурилась. Он наверняка знает. Но молчит. Это видно по дрожащим рукам и сцепленным пальцам. Что всё больше убеждало меня в том, что он многое знает. Вот только не желает мне рассказывать.
Хорошо. Пойдём по-другому.
— Вчера я была на юбилее у одного человека. Неважно, кто он. Важно другое.
— Что? — родитель резко повернул голову ко мне.
— Там я встретила одного мужчину. И он называл меня моим именем. Моим, — ткнула пальцем себе в грудь. — Но вот я почему-то его не знаю. Кто он? Кто он, отец? Ты ведь знаешь?!
Его глаза забегали. Грудная клетка быстро поднималась и опускалась. Он нервничал. Ему всё больше не нравился этот разговор. Вон, даже капелька пота по виску скатилась.
Он боялся. Вот только чего? Или кого?
— Как его зовут?
— Кого?
— Того, кого ты видела на юбилее. Он тебе представился? Сказал, как его зовут?
— Да, — кивнула я. — Андрей. Кто он, папа?
Родитель на долгую минуту замер, что-то переваривая в голове. А потом взгляд его стал осмысленным, но изумлённым.
— Дочка. Не лезь в это, Ксюша! Не надо, — покачал головой. — Забудь. Не вспоминай. Не нужно оно тебе. А лучше уезжай обратно в Италию. Если беспокоишься по поводу денег, то не переживай. Я помогу. Всё оплачу. Только уезжай. Ты же хотела там учиться, жить. Я исполню твою мечту.
Внутри поднялась обида. Но больше всего – злость на отца.
Подорвалась с места. Подлетела к его столу. Ладошками упёрлась в деревянную поверхность.
— Ты в своём уме, отец? Ты вообще слышишь, что ты говоришь? — взорвалась. — Ты вновь отправляешь меня – так же, как и три года назад. Что, чёрт возьми, случилось в тот год? Что ты скрываешь? Что скрывают все остальные? Это ведь ты причастен к моим шрамам на спине? Так?!
— Откуда?.. — изумлённо распахнул свои глаза.
— Я не дурочка, отец. Все остальные шрамы от тебя. Поэтому нетрудно догадаться, что это по твоей вине моя спина изуродована. Так что произошло тогда?! Ты мне расскажешь?
