Робкое по обращению и скудное по содержанию письмо, которое он получил, было смело по самому факту, что отправитель, перепрыгивая через все ступени принятия решения, решился отправить свое резюме в конечную утверждающую инстанцию. Так поступают либо идеалисты, либо отчаянные люди. В нефтяной отрасли и те, и те оставляют хороший след. Маке захотел встретиться с отправителем, помня о том, что главное в любой профессии – это сам человек по его природе, его характер и взгляд на жизнь. А научить ремеслу можно любого.
Дулат, сидя в просторном кабинете напротив грозного Маке, вел себя не по столичному, как он думал сам. Постоянно ерзал, вертел головой, осматривая стены и вид за окном и вообще вел себя не серьезно. Но ничего не мог поделать, никак не совладал со своей робостью, впервые оказавшись в величественном кабинете под крышей высокого небоскреба.
– А скажи-ка мне, дорогой Дулат, почему это в резюме за такой короткий срок у тебя столько смен работ расписано? Где-то полгода, где-то вообще три месяца? Почему нигде не задерживаешься? – громкий голос, выработанный за годы шумного производства, заставлял прижиматься вопрошаемого.
Кто хочет стать миллионером? Четыре варианта ответа: а) потому что зарплата не устраивала; б) потому что скучно стало; в) потому что начальник дурак; г) потому что есть Мечта.
Бедный Дулат. Мысли лихорадочно летали в голове, но нужных не находилось. От этого бросало в пот, сдавливало горло.
– Рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше, – сипло озвучил визитер пришедшую в голову спасительную фразу. Он неожиданно сам себе понравился после такого предложения. Показался себе эрудированным, опытным, зрелым мужчиной. Поэтому спина понемногу стала выправляться, плечи раскрываться и грудь потихоньку наливаться объемом.
Брови Маке резко взлетели вверх. Этой фразой мальчишка напомнил «бегунков», которые не выдерживали тяжелых условий труда в суровой степи с ее летними круглосуточными комарами, крепкой зимней вьюгой. Производственник не любил конъюнктурщиков.
– Самый умный что ли? – закипая, начал заводиться резкий и быстрый на решения, как и все нефтяники, Маке.
– Я? Нет, – испуганно еле прошептал парнишка, вжимаясь в стул.
– А знаешь, почему у тебя опыт работы на местах по несколько месяцев!? – не слушая посетителя, уже кричал хозяин кабинета. В большом кабинете крик усиливался эхом.
– Почему? – шептал бедный Дулат на грани потери сознания.
– Потому что ты там на хрен никому не нужен был! Тебя, придурка, держать не незачем там было! И мне такой тоже не нужен! Пошел вон! – встал Маке во весь свой огромный рост и уперевшись могучими руками в стол, напомнил разбушевавшегося кабана.
И тут память неожиданно и полностью покинула Дулата. Дальнейшее он ничего не помнил. Не помнил, как оказался в приемной. Как испуганная секретарь, слышавшая все, отвела бледного паренька в уборную и оставила его там одного.
Очнулся он только перед зеркалом над умывальником в туалете. Весь мокрый, плескал прохладную воду себе на лицо, постепенно приходя в себя. В зеркале отражался растрепанный и потерянный, похожий на побитого щенка, с ярко блестящими глазами, отправитель письма.
– Сам пошел! – тявкнул отражению он в замкнутом пространстве.
Звонок следующим днем от Сауле Бахытовны с предложением приступить к работе в головном офисе флагмана нефтяной индустрии в самое ближайшее время был громом среди ясного неба.
