Вдруг снаружи раздался шум и крики. Пленники замерли.
– Открывай, – крикнул кто-то.
Машина остановилась, уткнувшись в препятствие, начала сдавать назад, разворачиваться.
– Стой! – взревело сразу несколько голосов.
Послышались удары в стенки фургона. Крики усилились. Передняя часть машины нырнула вниз. Пленники в кузове повалились друг на друга. Крики снаружи сделались громче.
– Вали ее! Вали! – орали возбужденные голоса. – Открывайте клетку, убийцы!
– Уйдите с дороги!
– Не пропускай!
– Отходи! Она сейчас перевернется!
И в самом деле, машина накренилась и стала заваливаться на бок. Пленники закричали, Лаки упал на кого-то, на него сыпались тела.
– Сбивай замок! – ревели снаружи.
Лаки уже не видел ни мать, ни Мали. Кто-то рядом с ним закричал от боли.
Крики и грохот снаружи усилились. Вопли о помощи внутри стали еще пронзительней. Кто-то сильно колотил металлом по металлическому кузову машины.
Вдруг дверь с грохотом распахнулась, Лаки увидел ярко-синее небо и бросился навстречу ему, как утопающий выныривает из темной морской бездны навстречу солнцу. Вместе с ним к выходу устремились и другие пленники. Началась давка. Под напором тел Лаки вывалился из фургона на землю. На него упал кто-то тяжелый. Лаки вскочил и, не разбирая, кто вокруг – загонщика или спасители, бросился к придорожным кустам.
Сзади кричали: «Спасайтесь! Бегите!»
Он скатился с дорожной насыпи, и в два прыжка достиг густых зарослей ивняка, тянущегося широкой полосой вдоль леса. Лаки оглянулся: из дверей фургона выпрыгивали, вываливались, выползали измученные узники. Немногочисленная, но хорошо организованная группа зоозащитников стояла тройной цепью, преграждая дорогу каравану машин. Метрах в пятидесяти виднелся окруженный высоченными бетонными стенами завод с гигантской бело-красной спящей трубой и железными воротами. Очевидно, это и был конечный пункт следования их большого каравана. Лаки поежился, ему стало не по себе от одной мысли оказаться внутри, за этими железными воротами.
Он напряженно всматривался в толпу, пытаясь отыскать Мали и мать, но их не было видно. «Шесть машин, – посчитал он. – Минимум сто пятьдесят пленников. И только из одной кому-то сейчас удастся уйти».
Ворота завода скрипнули и мягко поползли в сторону. В медленно расширяющийся лаз протискивалась вооруженная охрана. Трое уже выскочили и бежали к обездвиженному каравану. Раздался выстрел, потом еще один. Пленники кубарем скатывались с дороги, преодолевали открытую полосу и ныряли в кусты
Где же мать и Мали? Лаки стоял, высматривая их среди беглецов. На него налетел кто-то из убегавших и отшвырнул в сторону.
«Да где же они?!»
И тут Лаки увидел мать. Ее, как щепку мощным потоком, вынесло живой рекой пленников в распахнутую дверь фургона. Вот она, вместе с другими беглецами, соскакивает на землю, поднимает глаза. Как она увидела его в этом месиве тел? Он рванулся было к ней, но замер, остановленный ее взглядом и движением головы. Взгляд молил, требовал, приказывал: «Беги!»
Последнее, что он увидел: выскочившие из машин ловчие и подоспевшая охрана с завода накидывают сети на беглецов, промедливших доли секунды. Профессионалы, сомнений нет. Они быстро пришли в себя.
Лаки развернулся и рванулся через кустарник в лес, в лес. Ветки деревьев хлестали и царапали тело, но он мчался во весь дух, не сбавляя скорость. Уже стемнело, когда он остановился без сил, осмотрелся и узнал знакомые места. Это был его родной город, городской парк и большая поляна посреди леса.
