Затерянный мир (сборник) - страница 10

– И что это доказывает? – спросил он неожиданно мягким, увещевательным тоном.

– А? Что? – промямли я, сбитый с толку последним вопросом.

– Да, что же это доказывает? – Сказать? – голос его тихо рокотал. Напоминая воркование голубя.

– Конечно же, скажите.

– Это доказывает, – он внезапно яростно взревел, так, что у меня зачесалось в ушах. – Что вы – отъявленнейший шарлатан из всего Лондона, изворотливый журналист-пресмыкака, в котором научных знаний ни на йоту не больше, чем элементарной человеческой порядочности.

Он вскочил с кресла. В его глазах сверкал неукротимый гнев. Но даже в столь критическое мгновение я успел заметить и удивиться, насколько несообразно с, гигантской головой было мало его тело. Он едва доставал головой до моего подбородка. Это была какая-то укороченная пародия на Геркулеса, чья мощь целиком ушла в глубину, ширину, и в прекрасно развитой мозг.

– Ахинея! – кричал он, сильно подавшись вперед, вцепившись руками в стол, от чего костяшки его толстых пальцев побелели. – Именно так, дорогой сэр. Я сейчас нарочно нес наукообразную ахинею. Вы надеялись меня обмануть, обхитрить, вы с вашими куриными мозгами? Вы, жалкие щелкоперы, воображаете себя всемогущей силой, способной кого-то наказывать, кого-то поощрять: вот этого надо поддержать и он сделает карьеру. А этого пожалуй, стоит осудить, пустить о нем дурную славу, и он в ней утонет, как в смрадном болоте. Ваше племя – само то же болото. Вонючие черви, мыльные пузыри, невежды. Но со мной у вас ничего не выйдет. Я поставлю вас на место. Джордж Эдвард Челленджер – вам не ровня. Он предупреждал вас, «не суйтесь», вы не послушали, теперь пеняйте на себя. Сейчас вы будете наказаны, мой дорогой Мелоун. С вас – штраф. Вы затеяли опасную игру, и мне только остается пожалеть, что вы ее проиграли.

– Послушайте. Давайте все-таки поспокойнее, сэр. – Проговорил я, пятясь к двери и незаметно ее приоткрывая. – Вы можете сколько угодно нести, по вашим же словам, ахинею. Но всему есть предел. Не вздумайте распускать руки.

Он медленно надвигался с недвусмысленным намерением.

– Неужели? – На мгновение он остановился и засунул руки в карманы короткой, как у подростка, куртки. – Несколько подобных вам я уже вышвырнул из моего дома. Вы будете четвертым, или пятым по счету. За каждого мне пришлось заплатить штраф в три фунта пятнадцать шиллингов. Накладно, конечно. Но, что поделаешь, – нужно. Итак, сэр, почему бы вам не последовать за вашими братьями по перу? Думаю, настало самое время.

И он опять медленно направился ко мне, смешно, как балерина, разводя в стороны носки. Я, конечно, мог пуститься наутек и в мгновение ока оказаться у дверей, выводивших из дома на улицу, но такое поведение мне показалось недостойным, и, кроме того, во мне самом начал закипать гнев. Да, изначально я был безнадежно не прав, однако оскорбления и угрозы этого человека вселили в меня чувство справедливого негодования.

– Потрудитесь держать руки подальше, сэр. Я этого не потерплю.

– Да что вы? – Его черные усы вздернулись, и сардоническая улыбка обнажила отлично сбереженные белые клыки. – Так таки и не потерпите?

– Не будьте идиотом, профессор, – прокричал я. – Куда вас несет. Я вешу более двухсот фунтов. Я – спортсмен, – играю центрального нападающего в лондонском клубе регби. Неужели вы надеетесь что…

В это мгновение он резко на меня навалился. Хорошо, что дверь я успел приоткрыть, иначе она была бы сорвана с петель. Мы кубарем покатились по коридору, словно изображая ярмарочный аттракцион огненное колесо. Каким-то образом в нашу кучу по пути затесался стул. И так вместе со стулом мы скатились по ступенькам крыльца на булыжную мостовую. Стул, ударившись о последнюю ступеньку, разлетелся на части. Хорошо, что предусмотрительный Остин успел открыть входную дверь, иначе двери было бы не сдобровать. Нечто похожее я некогда видел в мюзикл холле. Это был захватывающий акробатический трюк, исполняемый братьями Мак. Назывался он «Колесо Катрины». Помню, тогда я очень смеялся. Но сейчас, когда сцепившись с профессором мы сами исполняли это «колесо», мне было не до смеха. Сделав по инерции еще один кульбит, мы, наконец, свалились в сточную канаву.