– Так и запишем, – послышался голос, звучавший будто бы в пустоте, – дыхание выровнялось, картина дыхания положительная. Подопытный перенес все пробы и должен скоро прийти в себя.
Мечислав с трудом разлепил глаза и огляделся. Вокруг была полутемная пещера, стены ее заросли какой-то дрянью. Кое-где стояли чаши, в которых горел странный полупрозрачный лиловый огонь, отчего обстановка в пещере выглядела какой-то потусторонней. Юноша попытался сесть. Удалось это ему не сразу. Приподнявшись на локтях, он ощутил тепло. Оглядевшись в поисках его источника, он обнаружил небольшой очаг недалеко от того места где он лежал. Оторвав руки от лежанки, он попробовал пошевелить пальцами. Те послушались, но у Мечислава пробежали по спине мурашки, когда он услышал скрежет стали. Он снова сжал и разжал кулаки – скрежет повторился. Мечислав решил оглядеть свои руки: левая была его собственной, а вот на правой оказалась латная перчатка.
«Не припомню, чтобы в том сражении носил латы, – пронеслась в голове воина мысль».
Первое, что пришло Мечиславу на ум – от пальцев правой руки осталась только кровавая мясокостная каша, которая присохла к перчатке изнутри. Приготовившись к нестерпимой боли, юноша попробовал стянуть перчатку с руки.
– Я бы не советовал тебе этого делать, – раздался чуть дребезжащий голос неподалеку.
Мечислав замер, затем поднял голову и спросил:
– Кто ты?
– Тот, кто вытащил тебя и когтей смерти.
Раздались шаги, вскоре пред ним предстал пожилой мужчина в серой мантии и довольно длинным – в рост человека – посохом, увенчанным разомкнутым кольцом, в котором горел такой же лиловый полупрозрачный, как в чашах, огонек.
Мечислав оглядел хозяина пещеры. На вид ему было лет шестьдесят-семьдесят, голова не носила каких-либо признаков шевелюры. Глаза, белки которых покрывала тонкая, но частая сетка сосудов, были сине-зеленые, словно болото или «цветущее» озеро. Борода, когда-то, судя по всему ухоженная и уложенная в какой-никакой порядок, была всклокочена, и бесформенная. Глаза бегали, точно цепной пес, увидевший подошедшего к дому чужака.
– Меня зовут Ведомир, – наконец представился хозяин, – я отшельник, хотя живу здесь всего несколько лун.
– Здесь есть чистая вода? – спросил Мечислав.
– Хочешь попить? – спросил Ведомир.
– Хочу взглянуть на свое отражение.
– Это несложно.
Отшельник взял светлый поднос, провел перед ним рукой, и пыльный, уже тронутый ржавчиной поднос засиял, словно только что начищенный. Стало ясно, что отшельник был еще и чародеем.
Ведомир протянул юноше поднос. Мечилав подошел к ближайшей горящей лучине, посмотрел в поднос и оторопел.
«Я бы побледнел как смерть, если бы не был уже такого цвета, – подумал воин».
Лицо Мечислава действительно было смертельно бледным, вернее сказать – пепельно-серым. Всю нижнюю челюсть покрывала щетина. Но самым страшным были глаза. Если глаза хозяина пещеры можно было сравнить с глазами постоянно недосыпающего человека, то у него самого они выглядели так, словно он не спал самое меньшее пару недель. Они были темно-красными, и напоминали два кровяных шарика. Цвет своих глаз юноша не помнил, но теперь, каким бы он ни был, угадать его было совершенно невозможно – всю радужку занял разъехавшийся зрачок, словно икринка внутри кровяного шарика.
