– Получается, что так. Он был первым в своём роде и делал всё, чтобы вернуть свою потерянную жену. По словам Люцифера, этот парень был единственным смертным за всю историю этого мира, который разговаривал с ним в дерзкой манере, без тени страха или сомнения. Это поразило Люцифера. Смертный совершенно не испытывал ужаса, только злость, ненависть, отчаяние и сильную любовь.
– Он так сильно любил свою жену?
– И, что немаловажно в этой истории, она любила его не меньше. Это помогло удержать её душу здесь и связать их души вместе.
– Получается, Сэм снимал историю про Дракулу, которая, по факту, была его реальной историей? – Я задумалась, пытаясь обдумать всё услышанное и сложить в единую картину. – Тогда возникает логичный вопрос: что там делал профессор Уайт и откуда он мог знать историю графа?
– Твой профессор историк. Я бы удивился, если бы он не знал этой истории. Так что тебя удивляет во всём этом?
– По словам Сэма, профессор слишком хорошо влился в роль графа и сделал это за считанные секунды. Откуда у профессора истории актёрские данные такого уровня?
– А откуда у парня из психиатрического отделения Манхэттенской психиатрической лечебницы эти данные?
– По итогу, если ты не помнишь, этот парень оказался Богом обмана из древних мифов. И данные способности для Бога обмана и коварства – это норма. А вот для обычного профессора истории актёрские данные – странное явление.
– Может, твой профессор не так прост, как ты предполагаешь?
Слова Скотта что-то расшевелили в моём мозгу и дали мне сотни и тысячи мыслей на этот счёт. Профессор был точно не так прост, каким он хотел казаться. Его пронзительный взгляд, манера разговора, поведение делали из него не совсем типичного парня. А слова Джеймса о том, что профессор потерял память не из-за аварии, а из-за чего-то сверхъестественного, и его слова о том, что он довольно тесно общался с вампирами и дружил с одним из них, теперь громким эхом звучали в моей голове.
Я вспомнила слова Стефани о том, что профессор имеет свои минусы и пороки, с которыми она, не смотря ни на что, мирится и любит его любого. В памяти всплыло воспоминание о нашем разговоре с Рэйчел, в котором она говорит мне, что профессор Уайт представился ей как Влад Цепеш: «Я ещё посмеялась, что ко мне на сеанс придёт сам граф Дракула…». Внезапно мне пришла в голову страшная догадка, которая парализовала мой разум до глубины души. Всё то время, что я обдумывала всё это, Скотт смотрел на меня обеспокоенным взглядом, сканируя каждую эмоцию на моём лице.
– Лив, что с тобой? – спросил Скотт. – Ты меня пугаешь.
– Ты не поверишь, – ответила я, – но меня сейчас посетила ужасающая мысль.
– Ужасающая? О чём же?
– О профессоре Уайте и всей этой истории.
– Да? И как твой профессор связан с этой историей?
– Смотри. Сэм сказал, что профессор на студии отлично сыграл роль графа Дракулы, будто он знал, каким должен быть этот персонаж. Сам профессор довольно странный парень для своих лет. Ты бы видел его глаза и взгляд. Они очень пронзительные, и я бы сказала, что они немного дурманят разум и гипнотизируют. При нашем первом разговоре с профессором мне на мгновение показалось, что он ввёл меня в какой-то транс, подчинив мой разум себе. Потом его невеста рассказывала мне, что, несмотря на все минусы профессора и его прошлое, она его любит и принимает любую правду о нём.
– Я не понимаю, к чему всё это?
