Дмитрий стал постепенно забывать о своем летнем приключении. И Настя постепенно улетучивалась из его сознания. Первое время он даже немного переживал за нее: где она, как она, что делает, не вернулась ли обратно в Маржуйск? Но со временем эти мысли перестали его беспокоить, и он решил, что с Настей покончено навсегда. Он знал, что Мила переживала свой медленный разрыв с Виталием. Молодые люди стали намного реже встречаться, а в их доме он почти совсем не показывался.
* * *
Наступил декабрь. Зима в этом году стояла снежная, холодная и ветренная. Одним из таких вечеров Мила собиралась идти домой. Она находилась в институтской раздевалке и разговаривала с парой приятелей. Мила заметила симпатичную молодую женщину, сидевшую в фойе и явно кого-то ожидавшую. Когда Мила наконец распрощалась со своими собеседниками, оделась и направилась к выходу, женщина догнала ее и спросила:
– Извините меня, вы ведь Мила Лагутина, я не ошиблась?
Мила остановилась и повернула голову, взглянув на женщину. Та стояла рядом и смотрела на Милу большими серыми глазами. Мила заметила, что женщина беременна. Ее искусственная шуба «под леопард» еле-еле сходилась на животе, еще не огромном, но достаточно приметном. Мила озадачилась. Женщина показалась ей знакомой, но вспомнить, кто она, девушка сразу не смогла.
– Да, это я, – сказала она наконец и вопросительно ожидала продолжения разговора.
– Мне нужно поговорить с вами. Это очень серьезно. Здесь есть буфет?
– Есть, но он закрыт в это время. А что случилось? – Мила даже не догадывалась, о чем может пойти речь, а потому не скрывала своего недоумения.
Но беременная собеседница, казалось, не спешила приоткрывать завесу тайны, которой было опутано ее внезапное появление. Она настойчиво, как показалось Миле, заявила:
– Знаете что, здесь через дорогу есть небольшое кафе. Пойдемте туда. Мне нужно очень серьезно поговорить с вами.
Но Милу такой вариант явно не устраивал. Идти в кафе ей совершенно не хотелось, она устала и мечтала как можно скорее сесть в машину и уехать домой.
– Извините, – сказала она, – но я спешу. Если все это так серьезно, говорите здесь.
– Хорошо. Только давайте отойдем в сторонку. Разговор не для лишних ушей.
Мила, слегка раздраженная, слегка заинтригованная покорно направилась за незнакомкой, которая поднялась на один этаж и уселась на широкий, низкий подоконник.
– Слушаю вас, только пожалуйста, давайте побыстрее. Меня дома ждут, – сказала Мила, явно давая понять, что делает женщине одолжение.
– Хорошо, я буду краткой. Я пришла сказать вам, что я жду ребенка.
Она замолчала, и Мила, криво усмехнувшись, сказала:
– Я заметила это. Ну и что?
– А то, что отец этого ребенка – Петерсон Виталий. Поэтому я требую, чтобы вы, наконец, выяснили с ним ваши отношения до конца и отпустили его. Виталий мечется между двух огней, и вас бросить не может, и меня он не оставит. Все в театре знают, что он мой любовник. Но мне этого недостаточно. У моего ребенка есть отец, и я хочу, чтобы он стал им официально, а вы мешаете этому своими интеллигентскими уловками. Вы как та собака на сене: и сам не гам, и другим не дам. Отпустите его, я вас очень прошу…
Женщина продолжала что-то говорить, она теребила Людмилу за руку, слегка даже плакала, но ошарашенная известием Мила ее уже не слышала. Она внезапно вспомнила эту женщину, конечно же, это Наталья Меркурьева или Меркулова, партнерша Виталия по многим постановкам. Мила, правда, видела ее только со сцены, поэтому и не узнала сразу, а сейчас она поняла, почему женщина показалась ей такой знакомой.
