– Конечно же, они не спят. Ты их разбудил своими стонами. Они сейчас, небось, лежат в палатках и буравят глазами пространство над головой. Выпученными глазами, Равус. Знаешь ли… ты очень громко звал на помощь.
– Я звал на помощь?
– Да, – Польдаар кивнул, и его лик приобрёл серьёзный вид. – Один раз можно сказать, что ты лёг спать, насмотревшись на какой-нибудь ужас. Например, на труп очередного бедолаги-жениха, разорванного клыкачом. Два раза можно списать на совпадение. Три раза? Ну что я могу сказать… Я верю во всё необычное. Четыре раза? Ты любишь ровный счёт. Но пять раз, Равус… это уже нечто за гранью. Говори, что ты видел. Не отнекивайся.
– Вы все были мертвы.
Видимо, Объявленный менсис умудрился подобрать идеально каждое слово, раз уж Избранный Кузней не стал упираться. Он добела сжал кулаки, дав краткий ответ, застыл на мгновенье и расслабил пальцы, будто правда помогла ему освободиться от бремени.
– У тебя было перерезано горло, Альвия и Тагок были сожжены, а пацан… Быть богам впроголодь, его тело не узнали бы даже в мертвецкой при короле. Это всё Локселлус. Он убил вас. Он и его полчища. Ты не представляешь, как много там собралось Браан-ву.
– Больше, чем в Гуло?
– Гораздо больше. Этот сон снится мне пять ночей и всегда начинается одинаково. Я открываю глаза посреди поля брани, со всех сторон огненные выродки, а вы лежите на земле. Обычно на этом моменте всё заканчивается. Я вижу ваши тела и просыпаюсь. Но сегодня я увидел Локселлуса, и он меня чуть не убил. Всё началось в тот день, когда мы сошли с корабля. Я лёг спать и… Не знаю. Может, ветра Мауторна на меня так влияют?
– А, может быть, ты за нас боишься?
– В смысле?
И он тотчас приобрёл привычный для него вид – нахмурил брови, приподнял подбородок, выдав кривую ухмылку. Не хватало только Пожирателя Слёз в правой руке, и тогда придворный художник получил бы идеальный образец для портрета Избранного Кузней на века. Сварливого, временами злобного и как никто другой подходящего под словосочетание «заноза в заднице».
– В смысле боюсь?
– Я к тому, что ты переживаешь, – аккуратно направил ильгала. – Ты не боишься за себя, потому как ты в себе уверен. Но ты не уверен в нас. Я прав?
– Тлеть… Ты не заставишь меня это произнести.
– Знаю. Ты сам созреешь рано или поздно. Учти, если захочешь вывалить всё, что скопилось на душе, я всегда рядом. Ты не поверишь, но я знаю, каково это, когда тот, кому ты доверял, повернулся к тебе спиной и стал твоим врагом.
– Это ты про…
– Да. Это я про Локселлуса. Ты погляди-ка…
Оборвав диалог, Джуно выглянул из палатки. Остальные члены Длани Короля делали вид, будто спали, но даже глухой на одно ухо смог бы услышать их незатейливый шёпот. Уэйн и Тагок обсуждали ночные концерты Избранного Кузней, а Альвия проговаривала молитвы и пыталась получить ответ от богини Леди Мезайи. Даже не вникая в эти детали, Польдаар понял, что троица не меньше его переживала за своего лидера. Верные соратники хотели помочь, но не знали, как это сделать. Целебные травы или заговор чаровницы могли только навредить, учитывая сверхъестественную природу кошмарных снов Вал’Гавсми. Ему точно не помешали бы ещё несколько часов крепкого сна, однако солнце уже успело показаться из-за горизонта и времени не осталось.
– Смотри, как там светло, Равус. Пора вставать и собираться в путь.
– Сегодня мы увидим его – короля Кэрниссиуса Безоружного. Жду с нетерпением! Аж портки яйца трут!
