— Не надо, поверю на слово, — открестилась Малинка, но я-то видел, как щечки пылают!
— Ладно, партизанка в очках и с круассаном на голове, слушай и запоминай. Можешь записать, если на память не надеешься…
— В Сонин блокнот?
— Не надо в Сонин, — выставил я ладони вперед. — Запоминай: Опасяна ты больше не кормишь. Ничем и никогда. Если кого-то сильно захочется покормить с рук — всегда есть я. Дальше, Малинка, еще раз увижу, что какой-то парень к тебе грабли тянет обниматься, — грабли обломаю. И ноги. Уяснила?
— Да ты… ты…
— Я приду в обед, мы договаривались, — продолжил я.
— Ну ты и физкультурник! — ткнула она пальчиком мне в грудь.
Все-таки, когда Малинка злится, становится очень забавной. Умиляет ее гнев просто. Малышка такая, а язвит, как взрослая.
Я не мог не улыбнуться умиленно, видя, как она сопит и задирает голову, чтобы гневно посмотреть мне в глаза. Ну прелесть же. И снова будет думать обо мне весь день.
И я бы с удовольствием продолжил наш занимательный диалог, но тут пришла рыжая язва, зыркнула на меня своими зелеными глазищами и заучку из-под носа увела в универ.
— Где Опасян? — осматриваясь, прорычал я, поравнявшись с Мартыновым.
— На паре, — подсказал Дэм, — ты лучше у заучки спроси, почему ему можно есть из ее рук, а ты как дурак в сторонке с волшебной палочкой и своими познаниями в даосских практиках.
— Иди ты знаешь куда? Из тебя яд просто сочится, после вчерашнего еще не остыл? Просто признай, что ты сам на нее запал, — развеселился я.
Мартынов повторил подвиг заучки и зло покосился на меня.
— Дэм, дураков вокруг тебя нет, а я видел вчера, как вы с одной тарелки на одной кровати плов ели. Лука, кстати, тоже видел.
— Я на нее не запал.
— Арт, я запал на свою рыжую подружку, ну, повтори, — подначивал я.
— Пошел ты…
— Не пойду, там скучно. Ну вот я сразу запал на заучку, еще когда она только из-за угла выскочила, язва такая.
— Уже все знают, что ты запал на заучку, — язвительно подсказал Дэм, — весь универ. Смотри, чтобы какая-нибудь Карина или Маша Малинку твою не обидели.
— Я, вообще-то, мирный и девочек не обижаю, но Карину, Машу или обеих налысо побрею, пусть только косо посмотрят на нее, — серьезно пообещал я.
И почему-то взбесился окончательно. Знал, что девчонки злые, и помнил, как страдал Илюха, когда одна его поклонница затравила другую.
И не мог позволить, чтобы кто-то дыхнул неправильно в сторону моей Малинки.
Задумался, резко сорвался с места и двинул в универ.
— Стоять, — схватил за плечо какого-то парнишку. — Опасян где?
— Там, — испуганно икнул первокурсник.
Опасяна «там» не оказалось. Его вообще нигде не было — ни «там», ни «тут».
— Зачем он тебе? — в который раз интересовался у меня Дэм.
— Надо, — отмахнулся я и взревел, заметив первокурсника. — Опасян, а ну стой, гад!
Карен дунул в противоположную от меня сторону. Я тоже сорвался с места и быстро бегуна догнал. Завел за угол и прислонил к стенке.
— Ты че убегал-то? — рявкнул я обалдевшему Карену.
— А ты че догонять побежал? — не остался в долгу тот.
— Опасян, большой у меня опасян за тебя, — нависая над первокурсником, зловеще прошептал я. — Че от заучки моей хотел?
— Ничего. Я им с Соней работу нашел в квестах у своего старшего брата.
— А пирожок нафига съел?
По больному просто пирожок этот. Меня вредина кормить не хочет, а этому, значит, все можно, да?
— Кушать хотел, — пожал плечами Карен.
— Так, Опасян, слушай и запоминай. Следишь за Соней и Мариной. Если заметишь, что кто-то из парней или девчонок эту парочку обижает — сразу ко мне, понял?
