Ну вот и заработал афродизиак, я же говорю, уколы – отличный способ! Пара минут, и я уже на всё готова. Интересно, не переборщила ли с дозой?
А впрочем, переживу! Моё тело не так просто убить.
В этот раз к кровати я подходила уже в другом настроении и с другими ощущениями. Взгляд ласкал мужское тело, а от предвкушения подрагивали пальцы – настолько хотелось вновь коснуться горячей кожи, ощутить едва заметный рельеф чешуи. А главное, прижаться к его телу, ощущая силу и твёрдость, вдохнуть острый, терпкий запах и ощутить, как ускоряется его сердцебиение, как отступает сковавшая мышцы мужчины неподвижность…
Пульс от желания сбивался, и сейчас меня не смущало, что дракон, на чьих бёдрах я сижу, без сознания и по-прежнему совершенно равнодушен. Куда он денется, ответит. Пусть только попробует не ответить! Лично отморожу ему всё лишнее или удавлю собственными руками, если окажется, что я напрасно пичкала себя всякой гадостью!
Губы и язык ласкали шею и ключицы дракона, пальцы гладили грудь и плечи, и вожделение только крепло. Я чувствовала, что плавлюсь, и ощущение становилось уже мучительным, а дракон не спешил приходить в сознание.
Прикрыв глаза, я вновь выпрямилась и положила ладонь мужчины себе на грудь, слегка сжала, наслаждаясь прикосновением. Красивая ладонь – пропорциональная, с длинными пальцами, увенчанными острыми когтями. Не огромная, какие бывают у воинов, но как раз того размера, чтобы грудь моя уместилась полностью.
Дракон вообще весь целиком был именно таким, как надо. Высокий, но не чрезмерно. Крепкий и сильный, но не могучий здоровяк, а жилистый и гибкий, как змея.
Три события произошли почти одновременно, сменив друг друга с такой скоростью, что я не успела отреагировать.
Сначала я, сидевшая на бёдрах мужчины верхом, ощутила, что мои прикосновения вызвали отклик в его теле. Потом рука дракона, которую я к тому моменту медленно перевела себе на бедро, рефлекторно сжалась. А потом дракон открыл глаза.
В слабом холодном свете, наполнявшем комнату, они сверкнули, как два драгоценных камня – непривычно яркие, насыщенного цвета. Изумруд и жёлтый топаз, рассечённые узкими чёрными трещинами зрачков.
Разные. У него разные глаза. Такое бывает?!
Однако всерьёз задуматься об этом я не успела. Дракон явно не привык или просто не желал быть снизу, и через мгновение мир перевернулся, а я оказалась вжата в простыни сильным жилистым телом. И спросить я ничего не успела, потому что рот мне закрыли поцелуем.
У него имелись острые клыки, две пары, но остальные зубы казались обычными. А ещё у него был раздвоенный язык, и ощущение это придало поцелую непривычную остроту…
Впрочем, язык скоро стал нормальным, клыки тоже ощутимо уменьшились, а желание анализировать у меня окончательно прошло. Афродизиак из крови должен был вывестись за десять-двадцать минут, но случилось это или нет – я уже не узнала. Ночь и в самом деле выдалась очень жаркой.
За всё это время мы не обменялись ни словом. Я не знала, что говорить, да и возможность задуматься об этом не выпадала, а дракон не задавал вопросов. Он молча и уверенно, без малейших сомнений брал то, что ему предлагали – меня, мою силу и моё дыхание. Вот только лицемерием было бы жаловаться: любовником найдёныш оказался отличным, чутким и заботливым, а моё тело, как выяснилось, очень истосковалось по мужским ласкам.
Вымотанная, уставшая, наполненная ленивой истомой, уже под утро засыпая на крепком плече дракона, о котором я не знала ничего, включая даже имя, я в полусне вспомнила своего покойного мужа, представила его реакцию, если бы он всё это увидел, и едва не захихикала от удовольствия. О-о, Иккас был бы в бешенстве!
