Он так и стоял, не закрывая входную дверь. Мысленно он все еще представлял себе прежний вид комнаты, но привычную картину вытеснила другая – та, что предстала его взору.
– Что произошло? – услышал Ноэль собственный голос и не сразу понял, что эти слова произнес он сам.
Ноэль подбежал к диванчику: телефон всегда стоял рядом с ним на столике справа. Но диванчик был сдвинут, и телефона рядом не оказалось. Он вышел на середину комнаты. Где же столик? Там, где должен был стоять стол, теперь стояло кресло. Но и там телефона не было! Где же телефон? Где стол? Где же, черт побери, телефон?
У окна! Там стоял кухонный стол – боже, кухонный стол у окна гостиной! И посреди него он увидел телефонный аппарат. Большое окно выходило на жилой небоскреб, стоящий на другом конце двора. Телефонные провода были вытащены из-под ковра, устилавшего весь пол гостиной, и переброшены к окну. Чертовщина какая-то! Кому это понадобилось отдирать от пола ковер и вытаскивать телефонные провода?
Он подошел к столу, снял трубку и нажал на кнопку переговорного устройства, соединявшего телефон с селектором швейцара в вестибюле. Он несколько раз нажал кнопку вызова – ответа не последовало. Он снова нажал кнопку и не отпускал палец до тех пор, пока в трубке не послышался заспанный голос швейцара Джека:
– Да, да, я слушаю. Это вестибюль…
– Джек, это мистер Холкрофт. Кто приходил в мою квартиру, пока меня нe было?
– Кто приходил куда?
– В мою квартиру?
– Вас ограбили, мистер Холкрофт?
– Пока не знаю. Я только вижу, что в квартире все передвинуто. Кто здесь был?
– Никого. То есть никого, насколько мне известно. Мои сменщики ничего не говорили. Меня сменяет Эд в четыре утра. А его сменяют в полдень. На смену заступает Луи.
– Ты сможешь им позвонить?
– Да я могу просто позвонить в полицию!
Слово «полиция» ассоциировалось с вопросами: «Где вы были?», «Кого вы видели?» Ноэль еще не знал, хочет ли отвечать на подобные вопросы.
– Нет, не надо звонить в полицию. Пока. Пока я не обнаружу какую-нибудь пропажу. Может быть, это чья-то шутка, розыгрыш. Я тебе перезвоню.
– Так я позвоню сменщикам!
Холкрофт положил трубку. Он сел на подоконник и снова оглядел комнату. Все! Ни единая мелочь не стояла на прежнем месте.
Он что-то держал в руке. Что это? А, визитная карточка. Питер Болдуин, эсквайр.
«…Он был весьма возбужден, вы понимаете, что я имею в виду?.. Он настоятельно просил меня позвонить вам… ваш телефон неисправен…»
«Отель „Сент-Реджис“, ном. 411».
Ноэль снял трубку и набрал номер. Он знал, как звонить в этот отель, потому что часто обедал там в гриль-баре «Кинг Коул».
– Да. Говорит Болдуин. – Акцент был британским.
– Это Ноэль Холкрофт, мистер Болдуин. Вы хотели связаться со мной.
– О господи! Где вы находитесь?
– Дома. У себя в квартире. Я только что вернулся.
– Вернулись? Откуда?
– Полагаю, это вам знать необязательно.
– Умоляю вас, скажите! Я проделал путь в три тысячи миль, чтобы увидеться с вами. Это чрезвычайно важно. Итак, где вы были?
Он слышал, как англичанин тяжело дышит в трубку: в его настойчивой просьбе, пожалуй, скрывался страх.
– Мне очень лестно, что вы совершили ради меня столь длительное путешествие, но это все же не дает вам права задавать мне вопросы личного свойства…
– У меня есть такое право! – отрезал Болдуин. – Я провел двадцать лет в МИ-6, и нам есть о чем поговорить! Вы даже себе не представляете, что делаете! И никто не знает – кроме меня.
