– Вот и отлично! – обрадовался он.
Честно говоря, в глубине души генерал-лейтанент опасался, что Гуров может заартачиться из каких-то сугубо личных принципиальных соображений, но все обошлось.
– Что он вообще говорит, этот папаша? – спрашивал тем временем Гуров, уже переходя к предварительному расследованию.
– Ничего, – пожал плечами Орлов. – Просто хочет, чтобы нашли убийцу…
– Это понятно! А направление для поисков он дать может? Ну, должен же он подозревать, из-за чего это случилось. Не на ровном же месте у него дочь убили. С кем чего не поделил? Были ли какие-то предупреждения и от кого? Наезды какие-то?
Орлов с мрачным видом забарабанил пальцами по столу. Гуров в упор сверлил его взглядом.
– Молчит он, Лева, – со вздохом сказал генерал-лейтенант. – Вернее, говорит, что никаких наездов и предупреждений не было, что у него честный бизнес и он никому не мешает. Что никаких претензий к нему ни с чьей стороны нет – ни от налоговой, ни от конкурентов.
– Ну, это он пусть кому-нибудь другому рассказывает, – спокойно кивнул Гуров. – Я с ним сам побеседую.
Генерал-лейтенант заерзал в кресле и крякнул.
– Ну, что еще? – не выдержал Гуров.
– Он, Лева, не хочет ни с кем беседовать. Говорит, что у него громадная трагедия и мы, дескать, должны это понимать и не беспокоить его в такой тяжелый жизненный момент…
– Ничего себе позиция! – возмутился Гуров. – А как, он думает, я ему убийцу искать буду?
– А он об этом, Лева, не думает. Он считает, что это по твоей части. А он свое дело сделает – заплатит.
– Да пошел он со своими платами! – не выдержал Гуров. – Передай дело обратно в район, где совершено преступление, и все дела! Терпеть еще его капризы…
– Остынь, Лева, – просительно сказал Орлов. – Остынь. Если что, ты и без его показаний все выяснишь. Ну, подумай сам! Зачем они тебе, если правду он тебе все равно не скажет? Тебе охота липу слушать? Лапшу с ушей снимать? Сами справимся!
Орлов намеренно произнес последнюю фразу во множественном числе, чтобы подчеркнуть, что не собирается полностью отстраняться от этого дела и чтобы Гуров даже не думал в этом сомневаться.
– Материалы-то посмотреть можно? – поостыв, осведомился Гуров.
– Разумеется, разумеется! – с готовностью закивал генерал-лейтенант. – Я тебе все материалы дам – сиди, знакомься. Да! Там Крячко весь из себя обиженный остался. Так вот, понадобится – введи его в курс дела и тоже подключай. И вообще, всех, кого потребуется. Нам бы поскорее с этим делом покончить, сбросить его, так сказать, как грех с души, и с чистой совестью дальше работать.
– У меня в работе совесть и так чиста, – заметил Гуров. – Думаю, что и твоя не грязнее.
Орлов как-то печально кивнул и вздохнул. Гуров взял материалы дела и отправился в свой кабинет. Первой мыслью его было, что убийство Снежаны Кабановой – суть каких-то разборок между бизнесменами. Месть самому Кабанову или способ давления на него. И именно поэтому бизнесмен и молчит, не хочет, чтобы всплыли какие-то дела и разборки, которые ему очень хотелось бы скрыть от посторонних глаз и ушей.
Но делать глобальные выводы было еще очень рано, и Гуров углубился в чтение. Крячко по-прежнему отсутствовал в кабинете, потягивая кофе в буфете, и сейчас это было на руку полковнику.
Свидетельские показания были довольно многочисленны, путаны и противоречивы. Единственное, что уяснил для себя Гуров, – в ночь с седьмого на восьмое октября, с пятницы на субботу, Снежана Кабанова пришла в ночной клуб «Парадиз», который посещала довольно часто и где собиралось множество ее знакомых, приятелей и друзей. Когда она ушла оттуда и с кем, так и не удалось толком выяснить. Вроде бы говорили, что к часу ночи ее уже не было в клубе.
