– Да, я действительно из УВД. Дело в том, что я расследую убийство вашего сына. Мне бы хотелось переговорить с вами. Я не займу у вас много времени.
Виталий обратил внимание на то, что они с Шадроновым были примерно одного и того же роста. Но сейчас у майора возникло ощущение, что тот посматривает на него словно бы с высоты колокольни.
– Вот как? Мне уже задавали вопросы люди из милиции… Ну что ж, я вас слушаю.
Губы его плотно сомкнулись, образовав жесткую линию.
– Извините заранее, если мой вопрос покажется вам бестактным, но почему вы похоронили сына именно здесь?
– Неожиданный вопрос. Конечно, я мог отвезти его в Москву. Но мой сын очень любил Южный Урал. Я думал, что так ему будет лучше. А потом, я ведь и сам родом из этих мест и о всяких камушках знаю не понаслышке. Знаете, я ведь и привил ему эту страсть к камням. Вот только кто же мог предположить, что все закончится так печально.
– У вас с сыном были хорошие отношения?
Вячеслав Николаевич на секунду задумался, после чего уверенно ответил:
– Да, вполне. Хорошие, доверительные отношения…
– Так, значит, вы знали о его увлечениях камнями первой группы?
– Да, знал, но не думал, что это выльется в такую трагедию. Ведь в наше время очень многие занимаются камнями и совершенно безо всякого риска. Есть салоны, где продают поделки из очень качественного камня.
– Но все-таки ваш сын занимался камнями первой группы, – мягко напомнил Журавлев. – А это совсем другое дело. За это, если вам известно, дают серьезный срок.
– Вы меня хотите в чем-то упрекнуть? – холодно спросил Шадронов.
– Да что вы, как можно! Просто хочу выяснить обстоятельства, при которых погиб ваш сын.
– Понимаю. Сын у меня был вполне самостоятельный человек, и я ему во всем доверял. Знал, что он не полезет в какую-то неприятную историю. Правда, он обмолвился однажды о том, что они действительно занимаются серьезными камнями, но утверждал, что все происходит вполне законно. Говорил, что их даже охраняет милиция.
– А он случайно не сказал, что это была за милиция?
Кладбища, особенно сельские, отличаются безлюдьем. Каждый встречный здесь приметен, и сейчас Журавлев ловил на себе заинтересованные взгляды редких проходящих мимо старушек. От этого откровенного любопытства хотелось невольно поежиться. Нечто подобное ощущал и Шадронов.
– Давайте отойдем немного в сторону, – предложил Шадронов. – А то как на витрине стоим.
– Пойдемте, – охотно согласился Журавлев.
– Вы думаете, что здесь как-то замешана милиция?
– Я ничего не собираюсь от вас скрывать. Мы разрабатываем много версий, но вот эта наиболее вероятная. Милиция брала под свою «крышу» хитников, и как только выплывало что-нибудь интересное, так хитников устраняли. Не исключено, что оборотни действовали по чьей-то наводке. Хитники – народ пестрый… Например, некоторые из них могли быть связаны с криминалитетом. Вы об этом что-нибудь знаете?
Шадронов вздохнул.
– Вы задали еще один вопрос, на который я не могу ответить. А это означает одно: я очень плохо знал своего мальчика. Значит, вы считаете, что убийство могла совершить милиция?
– Все указывает именно на это. У нас имеются в разработке и еще несколько дел, там люди тоже пропадали после того, как пообщались с милицией.
– Я вас понял, – Вячеслав Николаевич посмотрел на часы. По его сосредоточенному лицу было видно, что он принял какое-то решение. – К сожалению, мне надо торопиться. Я здесь совсем ненадолго, только для того, чтобы навестить сына. – Достав из кармана блокнот, он вырвал листок бумаги и написал несколько цифр. – Возьмите. По этому телефону вы можете связаться со мной в любое время.
