Михаил открывал глаза лишь для того, чтобы убедиться, что всё не так уж и плохо. Оглядевшись, он снова смежил веки, прислушиваясь к шуму шторма. Ветер наседал на тюрьму, и намерения его были более чем круты. Лишь временами он затихал, чтобы набраться новой силы. А потом долго и пронзительно свистел и скрежетал.
Михаилу показалось, что сквозь дремоту он услышал голос ветра:
– Завидуешь?
Михаил открыл глаза. Над ним стоял крепкий мужик в стильной майке и рваных джинсах. Судя по тематике наколотых на руках отличий, он был совсем не новичок в уголовном мире. И его погоняло Бывалый, принималось без лишних слов.
Перед Бывалым лежал несколько полноватый мужичок, с явно выраженным интеллектом. Глядя сверху вниз, Бывалый снова спросил:
– Завидуешь?
– Чему? – не понял Михаил.
– Ветру! – рассмеялся Бывалый. – Тому, что он по ту сторону забора!
– Завидую, – улыбнулся Михаил. И Бывалый, обескураженный прямым ответом, крякнул:
– Ну да. Вот ты, Кандидат, мужик умный. Что-то даже преподавал. Скажи, что с людьми происходит? Почему бардак такой?
– В мире нарастает глобальный кризис, – ответил Кандидат, и сокамерники застыли, раскрыв рты.
Чего? – спросил худой и шустрый мужичонка неопределённого возраста. Из-под ворота его рубахи виднелась вылинявшая тельняшка. – Кандидат прикалывается?
Говори проще, – кивнул Бывалый, поглаживая лысину и садясь на шконку Кандидата. – Будь проще, и люди к тебе потянутся. Да, Морячок?
Морячок согласно кивнул, подойдя к Бывалому.
– Куда уж проще? – спросил Кандидат, вставая со шконки и зябко потирая руки. – Сами посмотрите. Рушатся все законы, созданные людьми.
– Это какие такие законы рушатся? – полюбопытствовал парень лет двадцати, лежащий на верхних нарах. Он только что проснулся и решил поучаствовать в беседе.
– Тише ты, дизентерийный, – цыкнул Морячок, – молодой ещё! По понятиям…
– Не дизентерийный, а дезертир.
– Что, ссышь за Родину воевать? – рассмеялся Морячок.
– А почему «по понятиям»? – поинтересовался Кандидат, и Морячок охотно ответил.
– Потому, что он – в тюрьме, и он – вор, хоть и прикидывается фрайерком.
– И что из этого?
– А то, что вор, – Бывалый смотрел на Молодого, – живёт по понятиям.
– Это значит, что вор не признаёт закона? Так?
– Так, – кивнул Бывалый.
– А «понятия» – это то, что вор признавать должен?
– Вор живёт по понятиям, – чеканил каждое слово Бывалый.
– Хорошо. Выходит, понятия – это тоже закон? – спросил Кандидат.
– Это воровской Кодекс.
– Кодекс для тех, кто не признаёт законов?
– Смекаешь, – впервые улыбнулся Бывалый.
– Вот я и спрашиваю, – продолжил Кандидат. – Что происходит, когда воры отказываются жить по «понятиям»?
– Так и я о том же! Бардак!
– Согласен. И у нас в наличии – семь миллиардов человек, которые ради своего живота рвут зубами своё, нарушая все законы: божественные, уголовные… и даже воровские понятия. Человеческая жизнь обесценилась. Люди за гроши продают себя себе подобным, а те словно возомнили себя богами и стали посягать на законы природы. И это уже не бардак, нет. Это – глобальный кризис. Когда ни на кого нельзя положиться, когда врагами становится государство, банки, кредитные кампании, когда весь мир ополчается против тебя, и помощи ждать не от кого. Тогда каждый отвечает за себя сам. И многим кроме ножа или выстрела – увы, больше ответить нечем. Вот это и есть глобальный кризис.
– Точно. Глобальный, – согласился Бывалый, – но что же взамен?
