Но это не помогло. Ведь впереди ещё столько всякого. Вдруг захотят похитить местные? Она слышала, те иногда подобное проделывают. Или обманут на деньги. И такая слава за ними ходила. Или, что гораздо хуже, – она попросту разочаруется в Египте и после поездки охладеет к культуре этой страны и её истории. Случается же с некоторыми. Почему она должна стать исключением? Хотя, конечно, такое представить было сложно.
Осознав, что вместо создания умиротворённого состояния, напротив, только разжигает в себе многочисленные страхи, девушка решила прибегнуть к последнему приёму – мысленной декламации стихов, чтобы отвлечь свой мятежный ум. И она мысленно забормотала свои любимые строки из «Беседы разочаровавшегося со своей душой».
Мне смерть представляется ныне
Исцелением больного.
Исходом из плена страданья
Мне смерть представляется ныне.
Благовонной миррой,
Сидением в тени паруса, полного ветром.
Мне смерть представляется ныне
Торной дорогой,
Возвращением домой из похода.
Мне смерть представляется ныне
Небес прояснением,
Постижением истины скрытой.
Мне смерть представляется ныне
Домом родным
После долгих лет заточения9.
Не самое оптимистичное философское произведение, написанное в виде поэмы, но отчего-то самое любимое у Марины из всей древнеегипетской литературы. И оно помогло. Пульс пришёл в норму, сердце и дыхание успокоились. Девушка оживилась и даже начала переговариваться с другими пассажирами микроавтобуса.
Дальнейшее прошло для неё незаметно и даже не особо волнительно. Пройдя процедуру регистрации в отеле, в сопровождении носильщика зашла в свой номер и с помощью чаевых избавившись от оного, шумно выдохнула и закрыла за собой дверь.
Тут бы и заснуть до самого утра, уж очень изнурительными вышли последние двое суток. Но нет.
Несмотря на сшибающую с ног усталость, Марине непременно захотелось разложить свои вещи тут же. Как говорится, не отходя от кассы. Но её горло терзала неумолимая жажда, и Марина уж было распахнула холодильник в желании попить воды, как внезапно вспомнила, что во многих фильмах, которые видела, говорилось: за содержимое холодильника потом придётся заплатить цену, в несколько раз превышающую магазинную. Поэтому она выскочила из отеля и перешла дорогу, где как раз находился один такой.
Надеялась, там и вода продаётся. Но перед самым входом в здание к ней подошёл человек, поверх обычных джинсов и футболки была накинута на манер римской тоги не то алая простыня, не то большое полотенце.
– Эй, девушка-красавица, – окликнул он её почти на чистом русском, и всё же с неким непонятным акцентом. Но точно не с египетским. Этот выговор был более округлый, что ли.
«О, боги, – подумалось Марине, – и тут прохода не дают. А я из-за флирта арабов переживала».
– Что? – довольно грубо отозвалась она, закатив в раздражении глаза. Оказавшись в чужой стране совершенно одна, обычно с большой радостью отзывалась, когда видела соотечественников. Так было и во время прохождения регистрации в аэропорту, и в автобусе, на котором добиралась до отеля. Но тут как-то автоматически включился режим отшивания приставал. Она морально уже приготовилась к некому стандартному ходу. Вроде фразы «Вашей маме зять не нужен?» или «Не больно такому ангелочку было с небес на землю падать?» Но мужчина сказал совсем другое и, что удивительно, на удивление трезвым голосом.
– Rara Avis, – произнёс он не то на латыни, не то на арабском. – Abire! – и добавил: – Ibi erit tribulatio!
