– Ты бросил нас в такое время. Не работы, ничего, дети не устроены…
Дети… Видел он, как дерутся дети из-за куска хлеба, как роются в мусорных бачках, как давятся, глотая рыбные потроха. А Вадька… Способнейший мальчишка… Песни пел так, что все вокруг плакали. Катька – малолетняя проститутка, наглая и подлая со всеми, кроме своего облезлого больного котенка. Чуть не убила Шмыгу за то, что тот хотел выбросить ее любимца.
– Посмотри, – женщина развела руками, – изменилось? А ты думал все… Убиваться и плакаться о тебе будем…
Плакаться… Он видел слезы: от боли, от ненависти, от радости. Самые горькие от отчаяния. Как плакал Костик, убиваясь по своей подружке. Как не давал хоронить… Наверно красивая была. Что же с ней наркотики сделали. Двое отверженных, они и спали вместе. Груда грязных лохмотьев, ломаные ногти, черные зубы – все, что осталось от хороших когда-то ребят.
– Я чуть с ума не сошла, когда ты пропал. А ты…
А он сошел, вернее один раз сходил. Тогда еды не было две недели. Холод, болезнь… Уже начали приходить две собаки… Отгоняло их только привидение. Ох, и ругалось оно. И ведь все знало про него. Залезало в такие глубины, что и вспоминать не хочется. Все выворачивало наизнанку. Тошно тогда было, хоть вешайся… Не мог… Шевелиться и то трудно было. Да… Если бы не привидение, то… Оно привело Федьку Косоглазого, тот спас… Хоть потом и отрабатывать пришлось. Ох, и стыдно просить милостыню в первый раз, потом ничего – привыкаешь. Появляется даже интерес. Словно в музее сидишь и разглядываешь экспонаты.
– А друзья-то твои… Отвернулись сразу… Это только ты им нужен был…
Дружба, а что такое дружба? Когда тебя бьют безжалостно со злости, а потом когда ты помираешь, находят еду и кормят с ложечки? Тогда ты просто не имеешь права умереть. Дружба – это когда за тебя бьются насмерть с ментами? Когда ты крадешь на рынке для своего друга-инвалида?…
– Свободы захотел… А здесь тебе, чем не свобода была?…
Чистое чистое небо, первые зеленые листочки, свежий воздух и бескрайняя щемящая даль – это можно назвать свободой? Как искал освобождения заблудившийся буддист… Но… Все его мантры не помогли, свихнулся парень. А жаль… Так удивительно читал стихи…
– Ну, что тебе было нужно… Все ведь было…
Много ли человеку нужно. Что-нибудь поесть, попить, поспать и все. Вот только мысли, от них не избавишься. Лезут проклятые, спасенья нет. Резаный часами философствовал. До того договорится, что по нему, люди не хлебом живут, а эмоциями и чувствами. Хотя… Может в этом, что-то и есть…
– А родители твои, хоть бы их пожалел… Маются в деревне…
Деревня – это хорошо. Солнце из-за деревьев поднимается, легкий летний ветерок… А как пахнет сеном… А люди… Конечно, приходится отрабатывать свой хлеб, но все равно здорово. А вечер
у реки… Можно всю жизнь прожить в городе и не испытать ничего подобного. Родители… Оторвался он от них… Давно…
– Да, что ты все молчишь и молчишь. Скажи хоть что-нибудь.
Слова, слова… Сколько их льется. Потоки и потоки, бурные реки слов… И все исчезает. Все впитывается, не остается ничего. – Да ты какой-то не такой стал. Что никому не нужен? Ко мне прибежал… Надоело мотаться… Покоя хочется?
Да нигде нет покоя. Покой только внутри себя… Старик богомольный тоже говорил о покое. Дошел наверно до святых мест. Что он надеялся там узнать? Ждут его там? Кому он нужен, себе-то не нужен, не только людям. И ведь тоже стремится к чему-то. Неужели, чтобы выжить нужно, искать, добиваться чего-то в этом мире. Неужели и в других мирах то же самое…
