Бахрам обернулся и понял, что я наблюдаю за ним. Удивление на его лице перешло в довольную улыбку:
– Тебе кажется это странным?
Пытаясь скрыть неловкость, я ответил:
– Ну…да.
– Каждая вещь заслуживает внимания, заслуживает уважения. С особым трепетом относись к каждой песчинке. Так ты научишься ценить жизнь, мой друг.
Я почувствовал себя странно.
– Э-эм… Хорошо. Мне вроде и так неплохо живётся.
– Это до поры до времени! – он рассмеялся, поглаживая свой живот. – Как ты думаешь, какими мы будем через пять лет?
– Не знаю… Такими же, наверно. – ответил я с сомнением.
Удовлетворённая улыбка не сходила с лица Бахрама:
– Ну как же это так? Мы ведь получим здесь огромный опыт, изменимся физически и душевно. А иначе зачем ты сюда пошёл? Не попу ведь просиживать?
Я промолчал, раздумывая над его словами.
«А ведь действительно. Зачем я здесь?»
Бахрам перевёл взгляд в сторону и спросил:
– Эй, Макар, а ты как думаешь?
Рыжий отвлёкся от разгребания вещей в своей тумбочке и подошёл к нам. Я всмотрелся в его лицо: крупный плоский нос, светлые ресницы, куча веснушек… и соседствующие с ними шрамы.
– Не знаю, как вы, парни, а я собираюсь надрать пару задниц и стать чемпионом. Карьера офицера мне не интересна, зато здесь полно возможностей для спорта.
– Что верно, то верно… Хотя я ожидал более объективный ответ. – с сомнением произнёс Бахрам. – Думаю, полученный здесь опыт не будет лишним.
Я долго рассматривал шрамы, лишь догадываясь об их происхождении, и, не вытерпев, спросил:
– Откуда это на твоём лице?
Макар перевёл взгляд на меня. На его лице возникло понимание.
– Я восемь лет занимался боксом. Бывало, пару раз заштопали.
– Ого. – коротко удивился я.
Внезапно Макар обрадовался и с восхищением произнёс:
– Думаю, в академии я добьюсь новых высот. Здесь для меня просто идеальная жизнь: распорядок, дисциплина, сон по графику! Если ещё и спарринговать разрешат, то прямо хлеб с маслом! А в моём случае – груша с перчатками!
– Ты слишком увлечён своим телом, лучше подумай о душе… – ответил Бахрам, прищурив глаза.
– Ну давай только без своих нравоучений! Душа не сделает меня лучшим. И уж точно не твоя медитация, на которую ты тратишь по пол дня.
Я подметил их знания друг о друге и сказал:
– Видимо, вы уже успели познакомиться.
– Да, мы познакомились на врачебной комиссии. Наши взгляды настолько разные, что я счёл, что общение с ним меня многому научит… – сказал Бахрам, раздумывая. – Пока я узнал только о ценности курочки с пюрешкой, спортивном питании и о том, как нужно ставить удар, чтобы не сломать руку. – он рассмеялся во весь голос. Наконец маска равнодушия слетела с лица, и небожитель на момент беззаботного смеха поравнялся с народом.
Макар поднял массивную руку вверх и кинул её на худые плечи Бахрама. Он с улыбкой приобнял своего друга, усиливая хватку:
– Ах ты ж дохляк!
Их беседа заставила меня задуматься.
«А может, не всё так уж и плохо? Здесь есть интересные и вполне адекватные люди».
Они продолжили беседу, а я решил удалиться. Слишком много сил уходило в никуда, а я всё еще не мог смириться со своей новой жизнью.
Глядя через окно замка, я видел бескрайние поля и хвойные леса, что находились внизу. Эти места притягивали меня своим умиротворением. Там не надо ничему и никому соответствовать, выслушивать речей о том, что ты должен, или терпеть выходки интеллектуально неудавшихся индивидов. Где-то там настоящая пустота для души – свобода…
