Завше блиско - страница 20

Сметана-младшая на урок не явилась. Учитель подсадил забывшего учебник Нуличека к Севе, но она не слушала тарахтения ни географа, ни дружка-перекати-поле, а прилипла к окну: там внизу, у дороги, Сметана-старшая отчитывала дочь. Сева никогда не видела раньше мать Каи, только слышала от Каджи, что отец девочки давным-давно ушёл из семьи и мать заводила себе новых мужиков, но они не приживались надолго.

Волосы женщины были ровно зачёсаны назад и ложились на голые плечи; топ еле дотягивался до юбки, которая из последних сил старалась прикрывать коленки. Макияж бил в глаза даже издалека.

Сметана-старшая пренебрежительно бранила дочь, а та послушно потупилась и в паузах пыталась оправдаться, то заламывая руки, то прикладывая их к груди. Но женщина не слушала, перебивала и только сильнее злилась. Она скандалила так, будто дочь была незнакомой тёткой да к тому же вылезшей из постели её мужика. Время от времени женщина сбавляла тон и оглядывалась по сторонам, но, никого не заметив, снова по полной налегала на связки. От такого ора уже и младшая стыдливо проверяла: не смотрел ли кто, и покорно продолжала выслушивать, какая она плохая и размалёванная дворовая девка.

«Непутёвая!» – смогла разобрать Сева. «Убила бы!..»

Кая жалостливо схватилась за рукав маминой кофточки, но та жёстко одёрнула дочь и жестом поставила между ними барьер. Бедная девчонка заплакала, то и дело порываясь приблизиться, но женщина упорно её отталкивала.

Сначала Сева пресыщалась чувством мести за недавнюю драку, но спустя несколько минут сердце у неё дрогнуло. Как же это походило на их с отцом отношения.

Выдохнувшись, Сметана-старшая залезла в нагрудный карман младшей, вытянула оттуда все деньги и демонстративно влепила под нос дочери дулю. Чтобы поставить последнюю точку в разговоре, старшая замахнулась, а девочка в страхе закрылась руками.

«Ух, зараза! Зачем я тебя родила…» – выпалила женщина, запрыгнула в машину и рванула с места.

Кая так и осталась стоять в пыли возле дороги. В исступлении девочка облокотилась на старый вяз. Она выглядела жалкой: тени потекли, прическа растрепалась; да тут ещё и рюкзак, как нарочно, соскочил с плеча и плюхнулся на землю. Кая хотела заехать по нему ногой, но промахнулась и лишь слегка чиркнула подошвой. Она злилась на себя за слабость, но от этого становилось только больше слёз.

– Ого! – Каджа увидел сцену на улице. – Ну ты коварная, Ринка, там такое творится, а ты молчишь. Глядите, Кая ревёт! – радостно завопил он в сложенные рупором пальцы, и класс, несмотря на недовольство учителя, метнулся к окнам.

По комнате прокатилось удивлённое мычание. Марек сразу закопошился: хотел побежать на улицу и успокоить подругу, но, столкнувшись с волчьим взглядом Дубека, Млувка осел обратно в стул.

– Поглядите на неё, колбаса обиженная! – не мог нарадоваться Нуличек, и тут же сзади получил от Алеша крепкий подзатыльник.

С каждым днём листья теряли соки, но прибавляли в цвете. Светлые, бездождливые дни держались бодрячком и до сих пор не подпускали тяжёлых туч. Северина радовалась погоде; чаще и чаще она оставляла душную квартиру ради панорамной ивы. Делать уроки там было гораздо приятнее, что приносило и достойные отметки в школе. Осень не могла не нарадоваться, глядя на своё отражение в ручье, дивясь только умильному дрожавшему в воде человечку с рюкзаком. А как не удивляться, до чего эволюционировали верблюды – отстёгивающийся горб! Это же… это так же поразительно, как за баснословную сумму съесть ласточкино гнездо