– Думаете, ожидает этого? – слегка уменьшаясь в росте, спросил бритолицый сорокашестиразмерный блондин с мизерным коэффициентом цефализации.
– Думаю, нет. Пока – по крайней мере. Но не исключено, что уже сегодня придётся его обезопасить. Всё. Вперёд! Я ухожу.
И ушёл. В сторону перрона. А блондин быстрыми шагами мелкогнущихся ног последовал за Арсовыми.
Арсовы и несколько десятков им подобных стояли на площади лицом к автобусной стоянке и терпеливо рассматривали «Икарусы», спрессованные вокруг диспетчерской в ядовито-жёлтый монолит. Лишь неуравновешенные, несдержанные люди, существа с ослабленным тормозным процессом, не могли сохранить малоподвижное состояние и энергично лавировали меж будущими пассажирами.
Случалось, из диспетчерской выходил какой-нибудь водитель, совершал неторопливый круиз вокруг своего автобуса, стуча ногой по колёсам, садился в кабину и, навалившись на руль, устремлял взгляд поверх голов будущих пассажиров в направлении, проследить которое было затруднительно.
Ожидавшие выхода на маршрут именно этого автобуса начинали примитивнейшим способом гипнотизировать водителя и, рано или поздно, добивались успеха. Реципиент встряхивал головой, несколько раз с усилием, но плавно разводил передние конечности в стороны и скоро пробуждал автобус к жизни. Большеглазое автосущество трогалось с места и, набрав скорость, увозило куда-то пустыми сидячие и стоячие места или – вдруг! – осаживало около изумлённой толпы.
В первый миг толпа подавалась назад, потом перестраивалась в боевой клин, на острие которого оказывались самые крепкие самцы, далее в сторону основания – наиболее мощные женщины, а за ними – те, кто не очень спешит. И начинался штурм, то есть заполнение методом вдавливания поскрипывавшего «Икаруса». Уровень активности некоторых желающих ехать достигает критической отметки, и целенаправленная эффективность их действий трансформируется в проявления бессмысленной агрессивности.
В автобусе, принявшем Арсовых, постоянно возникали конфликты локального характера. Нинель, недовольная тем, что не взяли такси, приняла участие в двух из них, непосредственно её коснувшихся. Арсов, убеждённый в том, что пассажиры конфликтуют из-за необоснованности претензий на личную исключительность, в течение всей поездки при наиболее резких воздействиях со стороны окружающих лишь сжимался или изгибался поудобнее, а когда дама, мысленно названная им «жирной свиньёй», обругала его хамом, улыбнулся и принёс свои извинения.
Оказалось, стремясь к смягчению эмоциональной напряжённости, он повторял один из самоприказов: " Я внутренне спокоен. Я легко владею собой. Я сильный и добрый. Я выше мелочей, всегда спокоен и уверен в себе. Мне приятно быть вежливым. Меня немного прижимают, поталкивают и потаптывают, но я спокоен. Я любуюсь заоконным пейзажем. Ещё каких-то десять минут, и я вздохну полной грудью".
2
Они поднимались по лестнице пятиэтажного дома номер три по улице Пролетарской, когда взгляд Арсова наткнулся на безупречно отполированные хромовые сапоги, скользнул вверх и утонул во встречном взгляде светлолицего брюнета в форме старшего лейтенанта милиции или «поручика Алекса», как значится на подкладке его фуражки.
– Гражданин, не позволите задержать вас на минутку? – улыбается милиционер, хотя это не типично для стражей порядка. – Ты что, остолбенел? Вынь руку из кармана и дай её мне на секунду! Я верну.
