«Я даже карту нашего края в прошлые века начинала составлять. У меня и наброски сохранились». Эту фразу женщина произнесла почему-то шёпотом.
«Карту края?! – Игорь даже вскрикнул, приподнявшись со стула – А не слышали вы, случайно, название одной деревни?..»
«Стой, не ори – я резко перебил его – Молчи, пока, слышишь!»
«Мальчики, что вы опять кричите? Я же вас предупредила. Какие вы, прямо, странные…» Женщина обиженно отошла от нас.
Когда она удалилась, Игорь недоумённо спросил меня:
«А что, разве не могу я поинтересоваться у специалиста. Может, она знает, где деревня эта находится, или подскажет, к кому можно обратиться».
Я понимал, что Игорь, явно, продолжал хвататься за соломинку. Во мне в тот момент боролись два противоречивых чувства. С одной стороны во мне присутствовало обычное чувство реальности – что такая деревня, возможно, где-то есть. Зачем, собственно, такой прекрасной, даже несколько наивной девушке, нас обманывать, хотя… даже если она нас и обманула, что ж из того? Пусть будет так. Это, повторяю, было чувство реальности.
Но другое чувство постоянно наседало на первое и не давало покоя. Оно присутствовало во мне, сверлило, будоражило, давило, иссушало душу на каком-то подсознательном уровне. Я не мог до конца осознать и прочувствовать его. Я только смутно догадывался о его присутствии, но от одного этого мне становилось попросту жутко. Я вспомнил Горького:
«А был ли мальчик?» Отсюда я попытался провести параллель, хотя это становилось явно выше моих сил. Но всё же, всё же, я пересилил себя, и…задал самый странный в своей жизни вопрос…не кому-нибудь, а самому себе.
«А была ли девушка?»
Я постарался вникнуть со всей силой эмоций в эту, казалось бы, нелепость. Собственно, откуда она взялась, я даже не могу ответить. Эта нелепость пришла ко мне откуда-то со стороны, словно кто-то посторонний шепнул мне эту поразившую меня мысль. Мне было довольно жутко сознавать её, но одновременно, какое-то странное любопытство прожигало мои нервы до самого основания. В самом деле –
«А была ли девушка?»
Действительно, как будто видели её, разговаривали с ней только мы четверо. А как же остальные одиннадцать? Где в это время были они? Они ничего о ней не знают. Не могли же наши товарищи внезапно исчезнуть, тем более что их большинство. А, что если допустить… что исчезали мы. Но наши палатки, костёр оставались на своих местах. Радиоприёмник, помехи, каменный идол, гроза. Всё это было загадочно, непонятно, необъяснимо. Затем её странная молитва и сообщение своего, якобы, адреса. А, вдруг, в названии деревни зашифровано что-то другое. Она бормотала какие-то загадочные координаты. Всё-таки во всём этом необходимо спокойно разобраться, обдумать, проанализировать, а не кричать это название на каждом углу, каждому встречному.
Игорю я постарался сказать как можно спокойнее:
«Слушай, Игорёк, пойми…нам ещё необходимо понять и оценить всё это. Поэтому, прошу тебя, не кричи ты пока это название. Не надо. Не рискуй».
«Чем…не рискуй?» – спросил Игорь и в недоумении выкатил на меня свои несколько близорукие глаза.
«Всем!» – неожиданно резко ответил я, затем также резко поднялся со своего места, сгрёб в охапку книги и направился их сдавать.
Книги принимала у меня заведующая залом.
«Мальчик, твой приятель, кажется, что- то хотел спросить у меня, а вы запретили, почему?.. Это же его право».
