Филипп толкнул одну из дверей, и я замерла на пороге, не веря глазам. Это был самый настоящий сад, с живыми растениями. Они были повсюду, даже стены увивала зелень. Я и в реальной-то жизни никогда не встречала подобного буйства красок, собранных в одном месте. Тут росли даже карликовые деревья, и некоторые из них сейчас цвели. А посреди всего этого великолепия стояла кровать. Сон на природе! Не хватало только щебета птиц и дуновения ветерка, чтобы почувствовать себя на воле.
– Но как?.. – я во все глаза смотрела на Филиппа, не в силах скрыть восторг. – Как это все может быть здесь?
– Очень просто, – равнодушно пожал он плечами. – Я создал условия, приближенные к естественным. Свет, воздух… А дальше природа взяла свое.
Тут было так светло, казалось, вот сейчас из-за тучки выглянет солнце.
– Это… очень красиво, – я посмотрела на Филиппа и первый раз испытала чувство настоящей благодарности. – Спасибо!
– Не за что, – он мельком взглянул на меня и тут же отвернулся. Но я успела заметить признаки смущения на его лице.
Филипп показал мне еще, где находится ванная размером с небольшое футбольное поле и столовая, где я буду завтракать и ужинать.
Когда он ушел, я поспешила в свою комнату-сад, не терпелось побродить между растениями, потрогать их руками, вдохнуть волнующих запахов жизни. Я удивлялась этим чудесным созданиям, они умудрялись пахнуть даже в неволи.
Заглянув в платяной шкаф, я с мрачным удовлетворением подметила, что гардероб мой пополнился разнообразием халатов неизменного зеленого цвета. Ну хоть этот мешок можно выбросить, оглядела я свой «наряд».
Филипп не появлялся до самого вечера, пока не пришло время отправляться на обследование. Вернее, пришел он загодя, чтобы мы успели поужинать. В столовой меня ожидало еще одно откровение, которые, я думала, на сегодня закончены. Я увидела сразу трех красивых девушек, не считая Светланы. Они были одеты в неизменные зеленые халаты, правда гораздо более изысканных фасонов, даже кокетливых, вроде тех, что висели в моем шкафу, и один из которых я выбрала на сегодняшний вечер. Девушки по очереди подносили нам блюда и меняли их на столе. Я наконец-то узнала, кто пользуется коктейльными палочками, которых я скрутила, наверное, уже миллион. Эти черные трубочки равнодушно выглядывали из высоких бокалов с какими-то напитками. Вот тут я взбесилась по-настоящему. Схватила одну из них и бросила на стол, разве что не сломала. Пить через нее точно не собиралась. Филипп насмешливо наблюдал за моими манипуляциями.
– Что?! – с вызовом выкрикнула я. – Не собираюсь пить через эту дрянь! Покрути их с мое!..
– И зря, – в голосе Филиппа прятался смех, и я вдруг отчетливо поняла, что хочу его услышать и увидеть, как улыбка меняет его лицо. Но ничего не произошло, он спокойно продолжил: – Коктейльные палочки меняют вкус напитка, они обогащают его кислородом.
– Ничего, обойдусь, – буркнула я и демонстративно припала к бокалу. От злости я вообще не разобрала вкуса напитка. – А это… – я кивнула вслед удаляющейся девушке, – твои ублажительницы?
Филипп кивнул, посчитав, что этого вполне достаточно для ответа.
– Так много? – допытывалась я, чувствуя, как в душе растет неприятное чувство, названия которому я не знала.
– Ну, да… А что тебя удивляет?
– Ах, ну да. Ты же первый советник, – съехидничала я и чуть не подавилась от следующей реплики Филиппа.
