Зажигая огонь в сердце - страница 13

Владимир же был избалованным и излюбленным, единственным чадом в своей семье. Всегда имел то, что захочет и изрядно привык к тому, что жизнь ему благоволит. В детстве учителя ставили нужные оценки, закрывали глаза на его плохое поведение. А во взрослой жизни: женщины сами кидаются ему в объятия и даже сами оплачивают такси, чтобы с утра уехать домой и с жаром и трепетном внизу ждать снова жаркой ночи с ним. С тем, кто холоден и мрачен, с тем, кому жизнь давно наскучила, и кто находит уход в забытье через алкоголь и беспорядочные связи как живительный вдох в болоте однообразия удовольствий и изобилия. Но Вера…Она – иная, она словно проблеск света сквозь темные и мрачные тучи. Владимир часто начал думать о ней вечерами, потягивая сигару после очередного похода в шумный ресторан. Он много раз до того думал о том, чтобы уйти из оркестра, ведь сольных концертов у него хватало, но как раз в тот месяц его раздумий и появилась Вера. Он начал замечать, что его настроение становится всё более и более окрылённее, когда он приближается своими грубыми и тяжелыми шагами к актовому залу на репетицию оркестра. И, конечно, он увидит её, глаза его снова загорят жизнью, словно новый глоток воздуха. Она посмотрит на него мельком, спрятав свои глаза-звёздочки в свой высокий ворот серого уютного свитера и примется снова настраивать скрипку.

Мурашки, мурашки бежали по его спине. Ни к одной женщине он ещё не испытывал такого. И его пугала эта неизвестность. Ведь до того раньше Владимиру всё было ясно. Он читал людей, как открытые книги, особенно женщин. Но Вера, Верочка, особенная. Маленький наивный утёнок, ещё не превратившийся в чудесного лебедя.

Однажды, репетиция затянулась надолго, в этот вечер Вера была напряжена, мать её тяжело слегла и все мысли послушной дочери роились у кровати Матери. Тревога и колючее нехорошее предчувствие будоражили сознание Веры, и она никак не могла собраться и сыграть свою сольную партию. Дирижер, расстроенно командовал начинать сначала, но ничего не выходило. Время было расходиться по домам и тут Владимир молвил. «Если Вера не против, я буду рад отработать с ней партию, думаю, всё получится». Вера вдруг посмотрела на него с каким-то облегчением на сердце, ей так не хотелось возвращаться домой, тревога сьедала её. Оттягивала в мыслях этот момент, когда репетиция закончится и ей нужно будет вернуться домой, к матери. «Да, отличная идея»—тихо, но уверенно молвила Вера. Они переглянулись. Музыканты начали собираться, дирижер предварительно дал «добро» и попросил закрыть дверь на один замок, а то один барахлит, нижний и уборщица по утру так дербанит дверную ручку, что мама не горюй. Владимир утвердительно кивнул и старался всё своё внимание направить на то, чтобы не выдать своим видом и поведением своего ликования. Радости от того, что они будут вдвоём. Только они и музыка…

Это была волшебная ночь. Ночь нежности, тандема, союза: нот, душ, пальцев. Он не прикоснулся к ней, хотя всё тело и душа трепетали об обратном. До утра, они репетировали…Начали с репетиции, а потом он играл ей, а она слушала, сидя подле него. Молчала и смотрела, смотрела покорно и тихо, но не ему в глаза, а на его руки, что так быстро и умело в танце, обнимали клавиши. Касаясь поочерёдно то белой, то чёрной полосы и объединяя их звучание в единый ритм, ритм любви сердец. Слова были не нужны. Оба они понимали всё, и в то же время не понимали ничего, что происходит. Так и закрутилась эта история. История светлой и нежной любви, от которой и появился на свет Александр. Долгожданный, желанный, любимый. В семье царила любовь и идиллия. Вера с трепетом и теплом приняла образ матери. Глаза её, словно стали сиять ещё ярче, а сердце ещё больше звучало радостью от восторга – держать на руках маленький свёрточек с малышом. Это чудо, что заряжало Веру нескончаемым потоком света и этими лучами тепла она бережно делилась с мужем. Владимир утопал в её любви и нежности и мыслей, в его голове после встречи с Верой в ЗАГСе об алкоголе даже не возникало. Он был полон счастья. Весь светился и коллеги по ЦЕХу музыкального мира посмеивались с нотками человеческой зависти. Мол, вот это расцветает, как подменили, надолго ли он будет таким? Верным и добрым. И вот беда постучалась в их дом. Всё же с появлением младенцев, жизнь людей в семье переходит на другой уровень, начинаются новые заботы, много ответственности, бессонных ночей и даже начинаются ссоры. Владимир сильно не высыпался из–за ночного детского плача, и по утрам ходил мрачный настолько, что даже глоток свеже-сваренного испанского кофею, привезённого некогда из-заграничных путешествий в прошлом, полном беззаботности и радости легкомыслия, не давал ему больше той живительной силы. Владимир всё мрачнел и мрачнел, Вера была занята младенцем, но всё же беспокоилась состоянием мужа, его холодность будоражила её нежную натуру и словно ножом по сердцу били его слова грубости в ответ на её вопрос: «Почему он поздно пришёл домой с репетиции оркестра?». Владимир стал всё реже делиться с женой рассказами о том, что происходит на репетициях и стал всё чаще уезжать на гастроли. Александр подрастал, но всё реже видел отца.