Решив первым прервать это затяжное молчание, я говорю:
– Здравствуй, папа.
Он медленно отрывает взгляд от бумаг и бросает его в мою сторону, осматривая с головы до ног и оценивая внешний вид своего сына. Конечно, семейство Кеннет должно быть идеальным как внутри, так и снаружи, но только для окружающих. Удовлетворившись моим внешний видом, он отвечает:
– Привет, Леви. Ты был у матери.
Утверждение, а не вопрос. Отец вообще редко задает вопросы – он не спрашивает, а требует. Ставит задачи и ждет результат.
– Да, был. Было бы странно не прийти к ней в день ее собственной смерти, не думаешь? Мы мило поболтали. Прости, но привет от тебя не передал, да она и не спрашивала.
Я пытаюсь говорить как можно беззаботнее, но чувствую, как во мне закипает кровь. Гнев на него и на самого себя начинает поглощать меня. Этот день никогда не был для него настолько важен, чтобы отложить свои дела. Смотря в его глаза, которые не отражают никаких эмоций, я думаю о том, что они такие же голубые, как мои. Это абсолютно не радует, потому что мне кажется, что когда-нибудь я стану таким же холодным, как и он. Если уже не стал. Отец не виноват в смерти мамы. Именно я являюсь тем, кто несет на себе этот груз.
Чудовище.
Усмехаюсь про себя и вспоминаю наш разговор с Бель. Только она могла после рыданий в туалете выйти и съязвить мне, обозвав чудовищем. Должен признать – 1:0 в ее пользу.
– Я бы попросил тебя следить за языком. Никто не говорит, что ты не должен был ходить к ней. Я просто переживаю за тебя в этот день, – вздыхая, он качает головой. – Каждый день, – добавляет отец.
На секунду мне кажется, что не все потеряно, но потом я опять встречаюсь с его ледяным взглядом.
– Ты только для этого меня позвал или у тебя есть что-то еще? – безразлично спрашиваю я.
– Тебе уже девятнадцать, а это значит, что ты можешь присутствовать на собраниях акционеров и набираться опыта. Также у нас проходит множество благотворительных и спонсорских мероприятий, которые тебе не мешало бы посещать, чтобы люди знали моего сына в лицо. Понимали, кто следующий будет во главе. – Он смотрит на меня в ожидании ответа. Ответа, в котором уверен.
Я давно смирился и принял положение дел, поэтому его предложение не стало для меня неожиданностью. Нет, не предложение – он не предлагает и не дает мне выбор. Он четко говорит, что от меня требуется.
Возвращаясь из своих мыслей, я отвечаю:
– Хорошо. Дай знать, когда я буду нужен. Я свободен?
– Да, и не впадай в крайности. Сегодня особенный день.
Особенный день, который он проводит, сидя в кабинете за работой, а не в единственном месте, где ему положено быть.
В качестве ответа я просто киваю головой и направляюсь к двери. Обернувшись в последний раз, вижу, что он вернулся к своему занятию и опять смотрит в множество бумаг на столе. Не произнося ни слова, выхожу из кабинета и иду к выходу из дома. Здесь слишком душно, слишком много вины, которая накрывает с головой, слишком много воспоминаний, связанных с мамой, слишком больно. Просто слишком.
Я пытаюсь как можно скорее добраться до улицы, чтобы вдохнуть свежий воздух, потому что чувствую, как мою грудь начинает спирать и в ней остается слишком мало места для легких. Для сердца.
Этот дом невероятно большой для единственных двух людей, которые здесь проживают. Он выполнен в Викторианском стиле – мама лично выбирала и заказывала каждую деталь интерьера, начиная от дизайна стен и полов, заканчивая мебелью и предметами декора. Она вложила сюда сою душу, наполняя его теплом и уютом, но все это ушло вместе с ней.
