Весна выдалась ранней. Солнце включилось на полную сразу, без раскачки. Настоявшимся в загустевшей листве теплом середина мая походили на середину лета. Именно в эти дни Сыскин убрал забор на углу участка Лазаревой, и оттаявшее после зимнего безразличия любопытство местных жителей снова уставилось на фундамент: «Ага! А чё дальше?»
А дальше из города пришли два «Камаза», загруженные газобетонными блоками. Сергей встретил их и показал, куда эти блоки сгрузить. Сразу собрался народ, как будто здесь пообещали раздать материальную помощь.
– А чё это тут, а?
Объяснение носило исключительный характер, ибо появилась Анна Вильгельмовна.
– Ты опять за своё?! – посмотрела на мужа уничтожающим взглядом, как капитан на рулевого, который только что прочно посадил на мель его корабль. – Мало начудил по осени?! Иерусалим решил тут построить?! А деньги на него из семьи тащить – ты меня спросил?!
– Ань, ты чё при всех-то? Пойдём домой, поговорим.
– Да говорили уж дома-то! Не действует, видать, на тебя. Может, люди тебе лучше объяснят, чё ты творишь!
Но, к дальнейшему расстройству Анны Вильгельмовны, мнение людей не показало тут же, что её Сыскин однозначно потерял нормальный ум. Одним из случайных прохожих оказался Александр Игонин.
– Привет, Серёг! Объясни, если не секрет, чё у тебя тут такое? А то разговоры всякие разные, а понять – ничё не поймёшь.
– Привет, Сань! Да нет секрета никакого. До времени просто болтать не хотел. Часовню я задумал здесь поставить. Ну, а потом покреститься в ней. Вот и всё.
– Ох ты… Слушай, так и я не крещёный. Сто раз собирался, да всё никак. А теперь… Мимо такого не пройти. Может, и я присоединюсь? Ты не против?
– Чё ж бы я против был? Присоединяйся, если есть в душе такое желание.
– Я же и говорю, очень даже есть. Вчера, конечно, и не думал, чтобы вот так, а ты сказал сейчас про часовню, и… Короче, я с тобой.
– Если так, вставай рядом.
– Серёг, а чё тут-то? – донеслось из толпы. – В центре-то лучше бы…
– Ну, так вот… приснилось мне так.
– А-а, понятно.
Откликнулась и встала рядом большая часть деревни – свой храм, своя часовенка на их земле. Даже заядлые атеисты, всегда считавшие бога чепухой, на этот раз почему-то почти промолчали.
Собрали люди на цемент, на облицовочный кирпич…
И старушке Лазаревой не пришлось напоминать Сергею о церковном благословении. Егоров Володька сдержал слово – через тётку свою Любу договорился со священником.
– Ты б видел, как в епархии там поудивлялись все затее твоей. Так их от удовольствия распёрло, что сразу собрались святить ехать. Обещались, приедут.
Батюшка приехал. С бородкой, роста среднего, лет сорока.
– Мужик как мужик, – придирчиво рассматривал приехавшего Сыскин, – только в рясе. И машина – не лучше моего «Ниссана», не ахти.
– И с жиру не лопается, нормальный, – добавил Егоров.
– Может, он какой-нибудь совсем младший у них?
– Не знаю я.
– Здравствуйте! – улыбчиво и с поклоном поздоровался с людьми священник.
– Здравствуйте, батюшка! – многоголосо ответила растущая толпа.
– Мир вам. А есть ли здесь человек, по чьему желанию часовенка у вас строиться началась?
– Так вот он, – подхватил под локоть Сергея Егоров, – вот он, Серёга наш Сыскин…
– Да ладно, чё ты, – остановил тот плечом друга, – хорош выпячиваться.
– А чё скрываться-то? Как есть…
– Позвольте поблагодарить вас, – подошёл и пожал руку Сыскину батюшка. – Редкое движение души. Вы, наверное, богаты и пожертвовали деньги на богоугодное строительство?
