– Господи… Никогда не умела открывать такие пачки. Сделаешь одолжение?
Отвлекшись от созерцания спортивной сумки, Кин увидел, что Хезер протягивает ему несговорчивую упаковку.
Внезапная мысль ошеломила его едва ли не сильнее, чем выстрел в живот. Велика ли ценность забытого прошлого в сравнении с человеческим прикосновением здесь и сейчас?
Шестнадцать лет спустя та же сумка стояла на кровати, которую Кин делил с той же женщиной, теперь его женой. Но теперь сумка была туго набита вещами, поскольку забытое прошлое вдруг стало вопросом жизни и смерти.
Внизу звякнул ошейник Бэмфорд, открылась и захлопнулась входная дверь.
– Кин? – крикнула Хезер.
Потные ладони. Дрожащие руки. Сейчас, острее всего нуждаясь в рабочих навыках, Кин вовсе не ощущал себя спецагентом.
– Я наверху! – отозвался он и напомнил себе, что отвлекаться некогда.
– Что случилось? Ты написал про какой-то экстренный случай.
Раздалось эхо быстрых шагов по ступеням.
– С Мирандой все хорошо? – сыпала вопросами Хезер. – Я должна была забрать ее позже.
Кин повернулся к жене. Ее широко раскрытые глаза против его серьезного прищура.
– Нам надо уходить, – объявил он, надеясь, что дрожь в голосе останется незамеченной.
Хезер обмерла. Казалось, она даже не дышит.
– Уходить? Куда?
– Куда-нибудь. Куда угодно. Помоги собраться. Но не бери ничего лишнего.
– Давай все обдумаем.
Хезер медленно направилась к нему, подняв руки.
– Ты что, говоришь в буквальном смысле? – ткнула она пальцем на сумку. – Мы должны собраться и уйти? А как же Миранда? И Бэмми?
Страхи и ощущения Кина вдруг улетучились и оказались рассортированы по полочкам. Сознание наводнили визуализированные списки вариантов и потенциальные сценарии побега. Для эмоций не осталось места. Адреналин? Профессиональная подготовка? Инстинкт самосохранения? Пожалуй, и то, и другое, и третье.
– Конечно, мы возьмем их с собой. Заберем Миранду из школы, а затем…
С каждым шагом Хезер поскрипывали половицы. Она приблизилась, встала рядом с Кином и нежно обхватила его лицо ладонями.
– Эй! Это я. Мы дома. У тебя очередная вспышка ПТСР. Все хорошо. Давай присядем, все обсудим…
Тяжело отдуваясь, он отвернулся. На обсуждения нет времени. Сотрудники БТД могут оказаться где угодно. В соседнем доме, в школе Миранды. Быть может, даже внизу, в гараже. Вчера вечером Маркус объявился не где-то, а у них на заднем дворе.
Но как рассказать об этом, чтобы Хезер не сочла его умалишенным?
– Я объясню. Но не сейчас. Позже. Все – поверь, все! – встанет на свои места. Ты получишь ответы на вопросы, которые когда-либо задавала о моем прошлом. Как только мы уедем подальше отсюда…
– Кин, тебе становится хуже.
– Нет, вовсе нет. Послушай, Хезер…
Кин смотрел на кровать, но краем глаза заметил, что жена застыла как истукан.
– Знаю, все это звучит безумно, – кивнул он. – Просто поверь, мы в опасности. Надо уходить. Налегке. Всем вместе. Возможно, они прямо у нас за спиной. Наблюдают. Меня ведь они выследили, а теперь…
Он умолк из-за шума. Нет, не из-за грохота, с которым в дом неожиданно вламываются спецагенты, включая того же Маркуса. Просто Хезер дошла до точки кипения, и ее сдержанные всхлипы сменились безудержными рыданиями.
Она почти никогда не плакала. Проливала слезы реже, чем муж. Однажды он расчувствовался, когда «Арсенал» выиграл Кубок Футбольной ассоциации, и Хезер даже сказала, что Кин очень некрасивый, когда плачет.
