Здрасьте, а Саша выйдет? - страница 21

В домах того времени уже были цветные телевизоры, и футбольные поля из телетрансляций потрясали воображение. Они были покрыты изумрудным газоном, и футболисты скользили по мягкому ковру на коленях, отмечая гол. Наше поле было покрыто потрескавшийся землей, а колени – ссадинами.

Невидимая стена, опирающаяся на асфальтный тротуар, стала тонкой демаркационной линией между миром большого футбола и миром развитого коммунизма. И это не было пресловутым конфликтом поколений или противоборством идеологий. Они просто были убеждены, что двор принадлежит им безраздельно. От края до края. Нам же просто хотелось играть. Как и в любом геополитическом конфликте, у нас была спорная территория – бельевая площадка, находившаяся ближе к угловому флажку…

Однажды, в довольно солнечный день, конфликт почти перешёл в военное столкновение, когда наши войска, так сказать, совершая манёвры, смешивали воздух с пылью вокруг непризнанной территории. Тогда лавочники выставили дипломата и решительно выразили ноту протеста по поводу порчи белья. Мы отклоняли обвинения, утверждая, что на дворе вечер, а противник сушит уже сухое белье, намерено обостряя конфронтацию. Наши аргументы не были услышаны, как впрочем и всегда.

Так продолжалось изо дня в день и не прекращалось даже зимой, поскольку для футбола нет плохой погоды. Стоя на пороге войны, проявляя настоящую гибкость в дипломатии, всякий раз угодив кожаным ядром на территорию противника, мы извинялись самыми вежливыми словами, которые только знали. Нам и правда было неловко ломать кусты или выбивать доски из палисадника. Не говоря уже о высаженных окнах. От всего сердца заявляю, что наша сторона приложила все усилия, чтобы избежать открытого конфликта. И всё же первый удар нанесли коммунисты.

Ранним утром субботы враг вторгся на нашу территорию и совершил диверсионный акт. Противник действовал решительно и беспощадно. Собравшись ближе к обеду, готовые начать ответный матч четвертьфинала против Франции, мы обнаружили, что поле было испорчено.

Ровная, выглаженная подошвами башмаков поверхность была изрыта! А ещё в нескольких метрах от ворот возвышался бугор, высотой до полуметра и диаметром больше двух. «Отлично! – сказал Джон. – Теперь можно в бейсбол играть, для пинчера сделали точку». Ребята негодовали, и, действительно, как теперь играть? Я тут же отправился за лопатой, чтобы исправить это недоразумение. «Дай сюда, сейчас по очереди быстро выроем», – протянул ко мне руку Костян. Все понимали, кто за этим стоит. «Странно, что они перед воротами не перекопали», – возмущался я. Впрочем, они бы и там всё испортили, да просто не смогли. Судя по выколотым кусочкам земли во вратарской, они пытались, но земля там была плотнее камня и не пустила штык лопаты. «Наш ответ будет асимметричным», – прозвучало бы из какого-нибудь министерства. Мы же выражались проще: «Эти гады за всё заплатят. Конец вашим цветочкам, проклятые любители бразильских сериалов». В тот же день мы провели раскопки и вытащили с нашего поля целую кучу зарытых листьев. А затем полдня переносили их в найденных на помойке коробках в пустую часть двора. Никто не стал мстить, в тот же день затоптав неровности на поле и свои обиды.

Хрупкий мир как мыльный пузырь в жаркий день… Буквально через пару дней мы обнаружили, что враг вновь вероломно вломился в наш дом. Посреди поля была здоровенная лужа по щиколотку. Тонкая полоска на земле указывала на садовый шланг, ведущий к третьему подъезду.