– И чё теперь?
– Чё-чё? – передразнил Павловскую Николай Михайлович. – Когда говорить научитесь? Спать будет. Только ее домой надо как-то доставить.
– Я щас позвоню, – достала мобильный Павловская, набрала номер Дашиной сестры. Длинные гудки. Еще раз набрала. То же самое. Третий раз набрала. Не отвечает.
– Ладно, показывай дорогу, – взял Дашу на руки Николай Михайлович, направился вон из туалета.
Сторожу он сказал, что скоро вернется, да и недалеко было идти. Каких-то полторы сотни метров.
Николай Михайлович укрыл Дашу своей курткой от дождя, который, хоть и притих, но не прекратился, на голову себе натянул бейсболку. Павловская шла рядом под зонтиком.
Дверь квартиры открыл Дашин папа. Мама уехала накануне с подругами и знакомыми, всего около десяти человек, на минибусе в Украину за шмотками, там дешевле, чем у нас.
– Здравствуйте, Сергей Николаевич, – поздоровалась Павловская.
– Привет, – недоумевающе уставился на нежданных гостей средних лет высокий мужик в белой майке и в спортивных штанах с лампасами.
– Позволите? – вежливо попросил Николай Михайлович пропустить его в квартиру. Дашин папа посторонился.
– Налево сразу, – указала путь Николаю Михайловичу Павловская.
Они вместе вошли в комнату. Таня расстелила постель, Николай Михайлович положил Дашу, разул ее и стянул с нее «пачку». Потом укрыл одеялом.
– Вроде все, – сам себе сказал.
– Что, собственно… – плохо соображал Дашин папа.
– Все в порядке, – улыбнулся ему Николай Михайлович. – Просто заснула ваша дочка. Будить было неудобно. Так что и вы не беспокойте ее, пожалуйста. Ну, всего доброго!
– До свидания, Сергей Николаевич, – попрощалась и Павловская, поспешая за Николаем Михайловичем.
– До свидания, – произнес вслед Дашин папа, пожимая плечами.
Выйдя из подъезда, Николай Михайлович остановился, пошарил по карманам, достал сигарету, закурил.
– Далеко не прячьте! – смелой походкой продефелировал Хвалей, подойдя близко к Николаю Михайловичу и Павловской. А неподалеку полукругом выстроились семеро ребят, гораздо старше Хвалея, с его двора.
– Курить вредно, – заметил Николай Михайлович.
– Вредно не курить, – парировал Хвалей.
– Оно и видно, – усмехнулся Николай Михайлович.
– Хвалей, ты чё? Обалдел? – это Павловская.
– Закройся, овца! – произнес Хвалей.
– Урод! – выдала Павловская, предусмотрительно спрятавшись за спину Николая Михайловича.
– Извинись! – вежливо попросил Николай Михайлович Хвалея.
– Слышь, дядя, – подошли остальные, но говорил один. В свете уличного фонаря Николай Михайлович хорошо разглядел физиономию урки, явно недавно освободившегося. – Не тебе учить манерам наших мальцов.
– Тебе что ли? – усмехался Николай Михайлович.
– А чё, я за учителя не сойду? – заржал урка, и все заржали.
Николай Михайлович не стал ждать, пока на него нападут. Он ударил первым. Закон неожиданности всегда срабатывает. Хвалей получил не больно, но неприятно. Остальные разлетались от бешеных, быстрых и точных кулаков Николая Михайловича, как кегли. Один урка увернулся, ушлый. Ножиком стал пугать.
– Послушай, уважаемый, – сказал ему Николай Михайлович, – я не хочу тебя калечить. Давай разойдемся миром. Твой малец сам виноват, бил по голове девочку, хотел ударить ногой в живот. Прав он, по-твоему?
– Нет, – скрепя зубами, подумав, ответил урка.
– Ну, так мы пойдем? – взял Николай Михайлович Павловскую за руку, которая с ужасом и восхищением наблюдала за происходящим, забыв даже зонтик открыть.
