– Кто набивает цену? – Она изумленно повела бровью.
Пристально посмотрела на Капрона. На губах ласковая улыбка, а взгляд – жесткое рентгеновское излучение.
– Я цену себе не набиваю. Она и так высокая. Чао!
Маринка повернулась к нему спиной и была такова. Даже ручкой на прощание не помахала.
– Ушла. – Анисим озадаченно почесал затылок.
– Не хрен ей здесь делать, – скривился Капрон. – Кто она такая, чтобы понты здесь кидать? Кнута из-за нее чуть не опустили.
– Так сами же повелись. Есть в ней что-то.
– Да сам знаю, что есть.
– Так зачем наехал?
– А не надо передо мной варганку крутить. Меня, брат, на понт не возьмешь.
Кнут не заставил себя долго ждать.
– А где Маринка? – с ходу спросил он.
Снегурки с ним не было. В кустах осталась.
– Капрон бочку на нее катнул, – ответил Анисим.
– Чего?
– Понтов слишком много, – отозвался Капрон.
– В натуре, темная какая-то баба! – оживился Кнут. – Мозги заморочила. Может, она ведьма, а?
– Может, и ведьма, – не стал спорить Анисим.
– Так это... эту, как ее... инквизицию... На костре сжечь, короче! А лучше на хор поставить, чего добру пропадать?
Капрон недобро посмотрел на Кнута.
– Хоть пальцем ее тронешь, я тебя сам на хор поставлю! Ты меня понял?
Кнут вмиг утух. Не мог он тянуть против Капрона. Не хватало мощи. А после того, как он выставил на кон свое очко и проиграл, авторитет его и вовсе упал.
* * *
Москва завораживала и охмуряла. Кремль, купола церквей, ГУМ, ЦУМ. Толпы народа. Мужчины, женщины, дети... И хамы...
– Ну чего на проходе встала, дура? – рявкнул на Марину толстобрюхий красноморд и грубо оттолкнул ее плечом.
Вроде бы солидный мужчина. В костюме, при галстуке. А ведет себя как пьяный Вася со скотобойни. Ну да, на ней же платьице старенькое, обувка дешевенькая, волосы простой резинкой сзади перехвачены. Но так разве ж это повод, чтобы толкать ее?
Марина нагнала нахала, схватила его за плечо, дернула на себя.
– Мужчина, вы должны извиниться!
– Да пошла ты! – огрызнулся он.
И ускорил ход. Не извинился. Что ж, сам во всем виноват.
Марина убралась подальше от ЦУМа, нашла тихий спокойный дворик, отыскала в нем укромное место. И вытащила из убогой хозяйственной сумки роскошный кожаный бумажник. Красноморду нужно было всего лишь извиниться. А он дернулся, да так, что ее рука сама оказалась под полой его пиджака. И пальчики сами по себе приклеились к лопатнику. Она не хотела, но так получилось. Вернее, она хотела. И получилось...
Она раскрыла бумажник. А там – Клондайк. Сотенные купюры, пятидесятирублевки, четвертаки... Тысячи полторы, не меньше. Вот это улов!
Бумажник сам по себе был дорогим изделием. Натуральная кожа. Но от него нужно избавляться. Как учил Марину незабвенный папашка – от улик нужно избавляться сразу. Брать нужно только деньги.
Как ни странно, но это была ее первая кража. Отец многому ее научил, но с собой на дело никогда не брал. Она как-то попросилась, но получила подзатыльник. Дескать, не бабское это дело. Да и скользкая это дорожка, прямиком на нары. Именно эта дорожка в очередной раз отправила батю на этап. Без него Марина могла бы использовать свои криминальные знания. Но разве ж в деревне развернешься? А здесь Москва! Море людей, океан возможностей. Главное, не зевать. И к ментам в лапы не попадаться.
Трудно представить человека, который не знал бы, что делать с деньгами. Уж Марина точно не принадлежала к числу таких людей. Она девушка очень даже симпатичная. А ходит в каком-то тряпье. Давно уже пора о стоящем прикиде позаботиться. В общем-то именно ради этого она и тряслась целый час в электричке. Именно ради этого и обула красномордого хама.
