Быстро собрался, одел приличную, официальную одежду и пошел. Решил прийти пораньше, чтобы осмотреться. Здание было большое и напоминало школу. Уже внутри я понял, что оно состоит из множества подсобных кабинетов и двух больших «спортзалов» (это по аналогии со школой). Людей оказалось не так много. На все мои вопросы, меня отправляли к Сергею, наверное, он здесь главный. Сергеем оказался мужчина лет 35—40, с небольшим животом и добрым лицом. От него исходил почти осязаемый уют, какой исходит от людей, которых называют компанейскими, «душой компании». Он кратко ввёл меня в курс дела. Оказывается в Москве, да и в любом другом городе много бездомных. Просто у обычных людей, таких как я, сложилось превратное впечатление о так называемых бомжах. Для них это вечно пьяный, грязный человек, отправившийся по кривой дорожке и потративший свою жизнь в никуда. Однако львиная доля этих людей, те, кто попал в беду. В настоящую беду, которая рушит жизнь и все планы на неё. Мошенники обманом забирающие жильё, страшные болезни, требующие большие деньги на лечение, а, следовательно, и продажу имущества; родственники, выставляющие на улицу. Причем он говорил это просто и искренне, не для того чтобы произвести впечатление, а просто доносил информацию.
– Ну, позже ещё можем поговорить, если захочешь, конечно. А сейчас уже пора приниматься за работу, – резюмировал Сергей.
И он отдал меня в руки активной девушки, представившейся Ксенией. Она быстро повела меня по коридорам, болтая без умолку. Задача моя сводилась к наполнению тарелок супом или другой снедью. Мне выдали халат, перчатки и сеточку для волос (знаете, как в американских фильмах у раздатчиков баланды в тюрьме). Я облачился в это и отправился в большой зал, где всё и происходило. Вдоль одной длинной и одной короткой стены были выставлены столы, в общем, получилась буква ГЭ. На вертикальной стороне этой буквы был организован шведский стол, а на горизонтальной стояло несколько гигантских кастрюль. Ксения довела меня до одной из них и пожелала удачи. Я сразу почувствовал себя службой обеспечения на войне, на самой передовой. На «ремарковской» настоящей войне. И вот ко мне начали подходить «солдаты». Первой подошла сухонькая старушка. Радостно меня поприветствовала и осведомилась о моих делах и настроении. От волнения, я довольно неумело её обслужил и любезно побеседовал. Чем больше «клиентов» я кормил, тем более ловко это выходило. Постепенно движения дошли до автоматизма, а я лишь приятно болтал с посетителями. Неудобно было, что большинству приходилось, есть стоя, только самым старым и больным принесли скамейки. В какой-то момент я осознал, что не воспринимаю этих людей «бездомными» или бомжами. И дело не только в приличном внешнем виде (да, да никого грязного и в лохмотьях не было), а в самом настроении, отношении к жизни. Все были радостными, или даже не радостными, а благодарными. Их лица будто светились, с улыбками на устах они приветливо общались друг с другом и организаторами. Скоро очередь закончилась и все разбились на группки и по одному. Ко мне подошел Сергей.
– Ты голоден?
– Немного, – похмелье меня совсем отпустило, а вид трапезничающих людей совсем раздразнил аппетит.
– Обычно мы так не делаем, но ты сегодня первый раз. Поэтому, покушай и пообщайся с пришедшими. Если захочешь, конечно.
Я снял сеточку с головы и отправился к шведскому столу. И снова, в очередной раз за вечер был поражен. «Благотворительный ужин для бездомных», я представлял, как большой чан с гречкой, суп с запахом мяса или что-то в этом роде. А здесь меню, ну ни как в ресторане, но на уровне неплохого кафе. К своему стыду признаюсь, я дома питаюсь хуже, чем здесь. И посуда, не одноразовая, а вполне приличные чашки – тарелки. Наложил в тарелку пасту (макароны с соусом). Паста у бездомных, просто обалдеть можно!
