Двуколенную улицу, получившую свое название за s-образную форму и словно откалывающую коленца в пьяном танце, Ленивый переулок, Торжковую площадь, переулок Рваного Башмака и улицу Вороньего грая Кая пробежала одним махом, ловя ртом воздух и попутных мушек и чудом не сбивая степенно идущих и ни в чем не виноватых прохожих. Когда она вбежала в переулок Пяти Сестер, экипаж уже не было видно. Отчаянно всплеснувшая руками Кая все-таки добежала до конца переулка, но увы — тянувшийся перед ней Сиреневый бульвар был полон какими угодно экипажами, но нужного уже и след простыл. И Кая даже не знала, куда ей бежать — направо или налево. Обессиленная и расстроенная девушка рухнула на ближайшую лавочку, прислушиваясь к бешеному ритму сердца.
Скамейка стояла в блаженной тени старого и оттого пышного куста, клонившего в разные стороны ветки с крупными жирными соцветиями ярко-малинового цвета. Листья в форме сердец выглядели глянцевито-зелеными. Куст мягко обнимал Каю теплыми руками свежего бодрящего аромата и словно взывал к ней: рано опускать руки! Борись! Верь и надейся!
Кая вняла голосу разума, улыбнулась пробегающей по скверу с веселым визгом малышке, смирилась с поражением и достала из кармана платок, чтобы протереть потный лоб. Вместе с платком из юбки выпал и спикировал к ногам девушки слегка помятый листок. Кая с вялым интересом подняла его и развернула. Это был чек, и Кая сразу же вернулась мыслями во вчерашний день и к неприятному инциденту, который предшествовал получению чека. Девушка с недовольством скользнула взглядом по названию банка, по твердой подписи: то ли «Ваксерман», то ли «Вахерман», а потом ее глаза округлились.
— Сколько-сколько? — прошептала Кая, судорожно пересчитывая нули и не понимая, правильно она сосчитала или нет. — Сто тысяч кронеров? Сто! Тысяч! Кронеров!
«Только не обращайтесь в полицию! Тысячи кронеров хватит?» — отчетливо всплыли в ее памяти слова незнакомца. Кая еще раз пересчитала нули. Их было пять — не больше и не меньше. Кая прикрыла левый глаз и посмотрела открытым правым. Повторила манипуляцию, но уже левым глазом. Нет, от перемены глаз сумма на чеке не поменялась. И нули тоже не хотели никуда деваться.
«Ошибся! Ну ясно же! — забились в голове у Каи мысли. — Был не в себе. «Тысячи кронеров хватит?» Он хотел дать только тысячу! А дал в сто раз больше! Это же… И папин долг покрыть! А еще дом нормальный снять! Нет! Можно оплатить первый учебный год в Университете Магии! Если я не поступлю на бюджет! А я вряд ли поступлю. Не такой уж у меня сильный дар. И няню! Няню наймем! Пока мама окончательно не рехнулась. И тетушка Амма вздохнет спокойно. Ей ни к чему такие треволнения на старости лет! Я слышала, как она уговорила маму взять ее сбережения на погашение долга! Это всех выручит! Надо лишь…»
Кая вскочила и снова зашагала по скверу. Белая, нежно-лиловая и фиолетовая сирень ластилась к ней, кивала приветливо, но девушка не замечала знаков внимания флоры. В голове у нее бился один вопрос: взять деньги или не взять?
Конечно, не брать! Незнакомец явно ошибся. Да ему бы и в голову не пришло вписывать такую сумму. И благородный человек, вроде Каи, не может воспользоваться чужой оплошностью. Это почти ограбление! Конечно, не брать!
Конечно, взять! Разве не затем она вышла на работу, чтобы помочь семье? Папа совсем сдал. Он в депрессии, ее всегда веселый и энергичный выдумщик-папа! А сейчас на него жалко смотреть! Груз вины полностью пригнул его к земле. А мама! Три дня назад Кая спустилась ночью в кухню попить и увидела, как мама плачет — беззвучно, стараясь никого не разбудить. И это ее сильная и уверенная в себе мама! Надо спасти их! Кая возьмет деньги не ради себя, а ради них. Конечно, взять!
