— Быть монахиней очень почетно, думаю, ты выберешь волю матери, чтобы радовать ее на небесах. — Хитрый лис продолжал надо мной издеваться, и я не выдержала:
— Нет, — тихо выдохнула. Наши взгляды встретились, и я не отступила, не склонила голову, хотя в серых глазах отчима горел такой огонь ненависти, что мог запросто спалить меня.
— Правильно, не стоит красивой девушке становиться монахиней. — Я с удивлением оглянулась и только хотела поблагодарить важную флерессу* в модном дорогом платье за поддержку, как замерла от полной неожиданности. — Наш древний род давно ищет достойную пару наследнику. Мой Хьюго сейчас в столице служит принцу Диедерику, но обязательно найдет время с вами познакомиться. Приглашаю вас завтра на обед, все обсудим.
— Маркиза Гадини, — умело вмешался в разговор отчим. — Миранда еще не пришла в себя, а вы уже нагрузили бедняжку светскими приемами. Мы обязательно вас посетим, но чуть позже.
— Договорились, виконт Даркес, — обаятельно улыбнулась женщина. — До скорой встречи и будьте сильной, девочка.
— Спасибо, — прошептала. Голова слегка закружилась от переживаний, и я оступилась. Фанни тут же поймала меня за правый локоть, а отчим вцепился в левый.
— Идемте в мой экипаж, поговорим дома, — процедил сквозь зубы мужчина и буквально потащил меня к выходу с кладбища.
Едва мы уселись в экипаж, запряженный четверкой гнедых лошадей, как я откинулась, прикрывая глаза. Как же я устала, и выяснять отношения с отчимом просто не было сил.
— Саймон, мне нужно отдохнуть, а потом...
— Ну уж нет, ты выставила меня бессердечным, неблагодарная дрянь, — прошипел отчим. — Забыла, сколько я сделал для вас с матерью? Ее пышные похороны проводились на мои деньги. Слышишь? В монастыре тебя кормил тоже я. Ты должна меня благодарить за щедрость, а ты являешься на кладбище и заявляешь, что ничего не знала. На какие деньги ты купила билет на корабль? Украла, негодница?
Грубые оскорбления сыпались всю дорогу, а я, прикрыв глаза, пыталась справиться с подкатывающей тошнотой и головной болью. Не было сил противостоять отчиму. Фанни тоже молчала, лишь вздрагивала каждый раз, когда Саймон резко повышал голос.
Но это оказались еще цветочки. Едва мы подъехали к трехэтажному белокаменному дому на холме, окруженному зеленым забором, как отчим язвительно заявил:
— Миранда, кого ты притащила в дом? Я благотворительностью не занимаюсь, если флер хочет остаться переночевать, то пойдет работать на кухню.
Фанни ахнула и сильнее вцепилась в сумку, ее большие голубые глаза стали еще больше. Несмотря на головную боль, я ответила мерзавцу:
— Это моя служанка и ни на какую кухню она не пойдет.
— Тогда ты ее и корми, не за мой счет девчонка станет набивать живот и греть бока, — резко выдал отчим и, зыркнув на почти побелевшую от страха Фанни, покинул экипаж.
— Не бойся, я тебя в обиду не дам. Кухарка добрая, она накормит и напоит, можешь не сомневаться. Идем.
Родной дом встречал потрескавшейся краской на дверях и стенах. Клумбы, заросшие сорняком, кусты роз и нестриженая трава. Всегда ухоженный и цветущий сад сейчас походил на брошенную сиротку. К нам подошел старый конюх Сэм, он низко поклонился:
— Госпожа, я так рад, что вы вернулись. Из порта доставили ваш сундук, я отнес его в комнату.
— Спасибо, Сэм. Надеюсь, мои вещи привезли в целости и сохранности?
— Не сомневайтесь, сундук выгрузил внушающий доверия флерон. Никогда не видел, чтобы так до блеска чистили ботинки.
